– Акаары быьылах.
– Ну, конечно. Ведь ползал бы я, а не ты.
– Дабл бакайарошка.
Далила окончательно проснулась, немного заставила себя, и через несколько минут бережно коснулась его подбородка и аккуратно повернула голову мужа лицом к себе.
– Ну, хорошо, я поползаю.
Хрисанф не смог сдержаться и расплылся в улыбке до ушей хоть завязочки пришей.
– Мы, конечно, актёры погорелого театра, но я не могу просто. Прости, что такой простоватый и лох в общем.
Он обнял её и они долго целовались, как будто не виделись несколько месяцев. Далила не стерпела и первая начала растегивать его одежды.
– Это всё потому что ты старый гребаный романтик.
– Не обзывай меня так. Иначе…
– Что? Опять накуксишься?
– Нет (помогает ей себя раздеть).
– Уйдёшь играть в свои гребаные игрушки?
– Нет.
– Ну, Агний!
– Завтра не выпущу тебя из спальни, никуда. Тогда ты скажешь, что я совсем не романтичный.
– Ну, хорошо, сдаюсь. Я просто люблю тебя.
– А я люблю-люблю-люблю!
– Опять попался.
– Ну, хорошо, сдаюсь! Я старый гребаный романтик.
Глава 2
Хрисанф не хотел будить Далилу с утра пораньше, поэтому задержался дома, точнее, в спальне до восьми часов. Потом, всё же, осторожными поцелуями дал времечко, чтобы она постепенно стала потягиваться, зевать и заодно бурчать.
– Можешь убираться. Можешь проскользнуть мимо, как вор, и оставить меня одну с детьми наружу и детьми внутри.
– Нам надо поговорить, дорогая.
– Нет, это мне надо поговорить с тобой, дорогой.
Поскольку женщина опять была беременна, Агний в настоящем был предельно осторожен в постели, то есть, в основном, большинство удовольствия и внимания теперь должно было доставаться ему, а ей стоило просто быть спокойнее и быть просто рядом. Это всё что от неё требовалось.
– Здорово. Значит, мы снова на одной волне.
– Не думаю.
Хрисанф бережно прислонил голову к её животу, чтобы она перестала его в чем-то укорять, хотя поддевки и укоры с её стороны были для него также приятны, как и просто молчание. Всё её существо, существование, манеры, характер, капризы, норов – всё его устраивало до такой степени, что он сам не мог описать, как такое вообще с ним могло произойти.
– Нежность моя, ты вчера так старалась. Что с тобой? Или уже гормоны (из вопроса жене чуть было не перешёл в рассуждение с самим собой, что с ним бывало постоянно ввиду слишком долгого одиночества).