Эх девочка, девочка, война – это не то, про что в книгах написано, война – это смерть, и хорошо, если она будет быстрой.
Перевязка подходила к концу. Обработать рану на ходу дело серьёзное, требующее навыка и не абы какой сноровки. Даша справлялась, и от этого ей было хорошо. Она украдкой улыбалась. У неё вышло, она не трусиха, она отважный человек. Как бы там ни было, но этот совсем еще молодой солдат теперь будет в безопасности, ему станет легче.
Послышался резкий и очень громкий крик немца, затем на плечи девушки опустились жесткие руки оравшего охрипшим голосом конвоира. Он резким движением выдернул её из толпы. Даша, видимо, еще не сообразив, что произошло, плашмя упала на пыльную землю и попыталась встать. Но тут же получила крепкий удар сапогом в спину. Её скрутило от боли. Колонна остановилась.
К лежащей на земле девушке подошел офицер и переводчик. Он что-то говорил на непонятном языке, больше похожем на собачий лай. Из слов переводчика стало ясно, что офицер её считает комсомолкой, пособником комиссаров и жидов, поэтому она подлежит истреблению.
Потом офицер нагнулся, взял за подбородок девичье лицо и долго смотрел в него. Перепуганная насмерть девушка показалась ему довольно симпатичной, и он что-то ей сказал на немецком. На его лице появилась пошловатая улыбка, с неким значением он облизал губы и сделал это так, чтобы медсестра поняла, о чем он сейчас думает. Она поняла, инстинктивно сжалась, только и смогла тихо произнести слово «мама». Слёзы лились из её чистых глаз, но это уже никто не видел, потому что под вопли солдат её, пиная, погнали в конец колонны. Дашу насиловали до утра, а утром в огороде у какой-то заброшенной хаты расстреляли.
Ноги пекли, спина болела, солнце безжалостно палило. Говорить не хотелось, казалось, уже обговорили всё, что только возможно. Но мальчишка, живший через две улицы от Гришиного барака, не умолкал. Произошедшее за эти дни с момента выезда из Свердловска его поразило настолько, что он не мог прийти в себя. То и дело дёргая Гришу за рукав, он делился своими прогнозами на их ближайшее будущее. Предсказания выходили одно мрачнее другого. После того как убили медсестру Дашу, ему стало настолько страшно, что он уже начал бояться возврата в родной город.
– Гриш, зачем нам пленных в колонну добавили?