Врач партии осмотрел тело покойного и заявил, что всё кончено. Трупак стопроцентный. Здесь никакой шаман не поможет. Разбили лагерь, чтобы передохнуть. По рации связались с базой. Начальство пообещало прислать вертолёт, врача и опера для прояснения ситуации. Старая мансийка, оценив страдания Толи, сунула ему какую-то грязную тряпку и велела ею обтереться. Парню уже было всё равно. Он обтерся и сразу досаждавший ему гнус, как ветром отогнало. А потом вкусный обед с олениной. Крепкий наваристый чай с таёжными травами. Умывание хрустальной водой из родника. Снова обтирание этой тряпкой и жизнь стала налаживаться. Тут и шаман пришёл.
Влекомый любопытством Толя проник в юрту, где лежал покойник, и стал наблюдать за действиями экзотического, загадочного человека. Тот сел у изголовья усопшего, неторопливо разложил возле очага пучки какой-то сухой травы, достал хомус и начал исторгать из него одну высокую ноту, изредка прерывая пронзительную вибрацию подбрасыванием травы в огонь и своим глухим, горловым завыванием, похожим на вой ветра в печной трубе. Трава ярко вспыхивала, испуская удушливый дым. Голос шамана прошивал виски стальным стержнем. От звука хомуса голова шла кругом. Очень хотелось покинуть это место, но любопытство оказалось сильнее. Толя сидел. Терпел и сидел.
Прошёл час, второй, третий. За стеной юрты опустилась глубокая ночь. Налетел сильный ветер. Может быть, даже, ураган. Или это было только в голове наблюдателя? Но он слышал, что за спиной что-то происходит. Там, снаружи. Вокруг этого звона и воя, внутри которого он находился вместе с шаманом, его музыкой и дымом. Мир вращался вокруг них. Всю ночь. Пока неожиданно не стихло. Покойник открыл глаза. Громко прокашлялся. Сел. Обвёл юрту злым взглядом черных, узких глаз. Затем грязно выругался. Залпом выпил какой-то настой, протянутый целителем. Снова выругался. Встал и покинул юрту.
Как такое могло быть?..
С тех самых пор железобетонная конструкция официальной науки, гласящая, что смерть – это конец всему, обрела облик картонной коробки. Анатолий понял, что есть что-то ещё, помимо видимого и материального, что-то невидимое, но более сильное, о чём учёные предпочитают молчать. То, что вырывается иногда из-под их тотального контроля и не поддается никакому объяснению. То, что в народе называется просто: «чудо».