– Только не у этого парня. Я хорошо знал его учителя, присягу Яррен никогда не нарушит.
– Вы всё ещё верите в сказки? – фыркнула Летта, твёрдо решив избавиться от навязанного ей телохранителя.
И её желание осуществилось слишком быстро.
Огромный купол Тьмы содрогнулся, брызнув во все стороны удушающими клубами мрака, как вулканическим пеплом. Хоботы, пробующие землю королевства на вкус, стали бесчисленными, они вгрызались в почву, оплетали паутиной деревья, выдирали их с корнями.
Фигурку горца, которую и без того уже сложно было разглядеть на таком расстоянии, погребло шквалом Тьмы, как под могильным курганом.
Это была гибель. Окончательная гибель миллионов людей, населявших Гардарунт, гибель отца, сестёр, всех близких… И крик, застрявший в груди Виолетты и мешавший дышать, прорвался наконец:
– Не-е-ет!
– Тихо, тихо… – Игинир плотнее прижал к себе будущую мачеху, чтобы девушка не видела, как навсегда исчезает во мгле её родина и один из её телохранителей.
– Пустите! – бессильно дёрнулась она. Не на такой высоте сопротивляться.
Внезапно позади полыхнуло ярко, словно ударила молния. Игинир оглянулся и резко натянул поводья, снежный дракон заложил вираж, разворачиваясь на левое крыло.
Теперь и Виолетта увидела.
На далёком берегу угасала точка жемчужного пламени.
И словно отвечая этому угасающему зову, в узкой щели между Тьмой и землёй заметались ослепительные вспышки. Белые молнии взвивались, вгрызались в змеиное чрево, оттесняя врага. Донеслись глухие громовые раскаты.
А с обречённой земли королевства медленно, словно разбуженные семена, с ощутимым трудом поднимались ввысь тонкие огненные нити и спицами вонзались в нависшее чёрное брюхо Тьмы.
– Что это? – хрипло спросила Летта.
– Молитесь за вашего отца, принцесса, – вместо ответа попросил Игинир. – Молитесь за Роберта, мы подождём.
Снежные драконы замерли в воздухе, слабо шевеля крыльями. Никто не мог оторвать взгляд от зрелища далёкой битвы. С каждым мигом нарастал гул сражения, огненных нитей и молний становилось всё больше и больше, пока они не сплелись в сплошную сеть, окутанную бело-золотым маревом света.
И вдруг полыхнуло так, что глазам стало больно. Виолетте показалось, словно сквозь промерзшую почву проросло солнце и растеклось по земле сплошным огненно-золотым океаном.
И Тьма дрогнула, отхлынула, приподнялась необъятной тушей, подобрала свисающие бесчисленные щупы.