* * *
Посланник от Риттера появился на третий день после нашего визита в заведение. Передал мне всего лишь невинную весточку, гласившую, что мастер Риттер зовет меня нынче на ужин. В связи с этим я сообщил в Инквизиториум, что заночую в городе, после чего ушел. С собой у меня были кинжал, кошель с несколькими монетами (не угадаешь, когда пригодится золото, а когда – железо) да комплект отмычек.
Вести безумца по улицам города – значит привлекать к себе внимание. Поэтому я не удивился, что, во-первых, монахи прибыли, когда уже стемнело, и что, во-вторых, был у них эдакий «паланкин». Правда, в действительности – ящик, сбитый из толстых досок. Без окон и с дверкой, запертой снаружи на железный засов. Несли его двое плечистых слуг. Именно так и могли перевезти безумца, не привлекая ничьего внимания, – связанного, с кляпом во рту. Мне же не оставалось ничего иного, как осторожно следить, куда они направлялись со своим ценным грузом. Задание было не слишком сложным, поскольку носильщики не могли двигаться быстро, я же, пользуясь ночным мраком – на небе висел лишь серпик месяца, – без труда таился в тенях.
Однако сперва следовало решить одно дельце. Уже пару дней я замечал человека, который пытался незаметно за мной следить. Он и теперь был здесь, скрывшись у ворот. Я повернул за угол, а когда услыхал шаги, вышел из темноты. Ударил его в кадык. Слегка, чтобы случайно не убить, поскольку я ожидал объяснений, а от мертвеца их непросто получить.
Присел над ним и приложил острие кинжала к уголку его глаза.
– Кому служишь? – спросил.
Он не ответил. Уже совладал с болью и дыханием, а во взгляде его пока не появился истинный, настоящий страх. Конечно, он боялся, но не настолько, чтобы начать говорить. Правую руку я все время держал так, чтобы кинжал был у его глаза, левой же схватил его за мизинец. Сломал одним движением. Человек взвыл. Но он контролировал себя достаточно, чтобы не дернуть головой – ибо тогда потерял бы глаз.
– Кому служишь? – повторил я.
Ответа не дождался.
– Плохой мальчик, – кивнул я и всадил ему острие кинжала в ноздрю.
Дернул, порезав нос до самой кости. Полилась кровь.
– Кому служишь? – я был терпелив.
Когда он не отозвался, я вложил кинжал в другую ноздрю.
– Буду резать тебя на кусочки, – пообещал. – И рано или поздно ты скажешь. Но, может, лучше расскажешь все, пока – целый и здоровый?