Нашло это свое отражение также и в той воинской части, где служил наш герой. Прибыли туда два молодых и довольно интеллектуальных лейтенанта после Ленинградского Высшего военно-морского училища имени Попова. Ребята на следующий же день по прибытию заявили о своем нежелании служить. Оба они подружились с нашим героем, поделились своим «горем», и тот любезно поделился с ними своим богатым опытом – сразу объяснил им, что разыгрывать из себя офицера-алкаша не стоит: и перспективы нет, и позора много, потому как начальник политотдела центра капитан первого ранга Сулженко Петр Андреевич своими душеспасительными беседами все мозги вынесет (знал по собственному опыту), и в конечном итоге это может привести к тому, что они останутся служить. Потому следует действовать решительно, то есть бросить эти детские игры – обращения по инстанциям, снизу до верха, а надо начинать сверху, поскольку камень, когда начнет скатываться вниз, обязательно их вынесет. Что они и сделали.
Однако взяли не слишком высоко: написали только командующему флотом личное письмо. Как и предполагалось, письмо покатилось вниз и остановилось у Петра Андреевича. После двух или трех душевных бесед у ребят возникли сомнения относительно затеянного дела. Наш герой выслушал их и изрек:
– Ребята, если вы действительно хотите уволиться, должны поступать, как я говорю, или же делайте, как хотите. Переводитесь, но будьте уверены: там есть свой Петр Андреевич, так и будете маяться.
– Что нам делать? – спросили они тогда в один голос.
– Я уже вам сказал, пишите выше, не какому-то командующему, а председателю Совета обороны, дорогому товарищу Леониду Ильичу. – При этих словах у ребят расширились зрачки.
– Подскажи хоть, как начинать, – почти хором спросили они.
– Начнете таким образом: «Председателю Совета обороны СССР, товарищу такому-то», а дальше должно продолжаться: «Дорогой Леонид Ильич…» – и далее суть вашего заявления.
Не прошло и двух недель, как эти два лейтенанта получили приказ об увольнении. Отметим, что ребята оказались славными, нашего героя поили коньяком целых три дня. Жизнь текла своим обычным ходом: служба, учеба, там и там в определенных ситуациях разговоры о советской действительности, в институте раскованно, а в части – с оглядкой, все-таки замполит по кличке Барбос везде ходил, вынюхивал.