Второй служитель порядка на неспокойных улицах, всё продолжал биться в стекло с интервалами хронометра. Оставалось загадкой, как хлипкая преграда смогла выдержать такое количество ударов.
– Когда скажу, резко открывай дверь! – Опять рявкнул Сергей, удивляясь появившемуся командному голосу. Получив в ответ очередной кивок, взял «Глок» в две руки, отошёл чуть правее машины и набрал воздуха в грудь.
– Давай!!!
Мужичок дёрнул ручку столь стремительно, что полицейский не успел среагировать и вывалился наружу при попытке вновь взять на таран многострадальное стекло. Упав на грудь, даже не попытавшись выставить вперёд руки, мент подскочил, словно на пружинах, и опустился на все четыре конечности, явно готовясь к прыжку в сторону Сергея.
Прыжок не состоялся, натренированный двойной выстрел в грудь опрокинул чудовище, недавно бывшее человеком, навзничь. Покрытые страшными росчерками чёрных вен руки, продолжали сжиматься в кулаки царапая асфальт звериными когтями, грудная клетка вздымалась от каждого вдоха.
– Что с ними такое? – Спросила позади Виктория дрожащим голосом.
– Не знаю. – Искренне ответил Сергей, подходя к всё ещё живому полицейскому. Тот, на удивление, силился встать, причём, не безуспешно. Казалось, что раны причинили ему не мало вреда, но были отнюдь не смертельными. Сергея пробрало до мурашек, когда он всмотрелся в лицо безумца. Человеческими оставались только формы, знакомые контуры и очертания, но этот взгляд, бугрящиеся вены и отросшие клыки в громадной пасти даже не говорили, а уже орали, как тот очкарик на площади в свой матюгальник, – ЭТО, НЕ ЧЕЛОВЕК!
Чудовище протянуло руку к ноге, и Сергей, не задумываясь, выстрелил ему в лоб. Всё, мир разделился на черное и белое, на своих и чужих, как когда-то на войне. Там всегда было так, а вот к дому пришлось привыкать заново. Дома не было чёткой грани, все врали. Причём, в основном, врали самим себе, размывая грани чёрного и белого до омерзительной серости. «Все хотят быть тем, кем не являются, потому что их тошнит, когда они смотрят на себя, а не потому, что они хотят больше денег или дом побольше. Не бойся смотреть на себя, Серёга», – так говорил шеф.
– Я не боюсь. – Одними губами прошептал Сергей, продолжая всматриваться в изуродованное лицо, словно приучая себя, или пытаясь принять тот факт, что он мог стать таким же, и к этому моменту уже доедать останки Виктории.