Нойда не обратил внимания ни на мольбы, ни на угрозы. Он напряженно думал. Взгляд его скользнул по поясу Велько, и вдруг его лицо оживилось.
– Вот что! Сбегай скорее к месту ночевки и принеси его гудящее дерево…
– Гусли, что ли? – изумился Нежата. – Зачем?
– Надо. Ты сам на них играть умеешь?
– Могу малость, – растерянно отозвался парень.
– Вот и славно. Подыграешь мне. А я буду петь. Скорее!
Нежата, словно подстегнутый его резким окриком, метнулся в березняк. Вскоре он вернулся с гусельками. Нойда стоял на коленях перед Велько, протянув перед собой руки ладонями вниз.
– Играй, что бы ни происходило, – приказал он, закрывая глаза.
– А что может…
Нойда глубоко вздохнул, опустил обе руки, почти касаясь раны Велько, и запел.
С первых же звуков странной песни, то протяжных, то отрывистых, Нежата ощутил то, о чем часто говорил его брат, но сам он чувствовал весьма редко – рождение чар. Каждое слово этого заклинания было наполнено силой. Слова незнакомого языка падали, будто тяжелые капли теплого дождя. Нежата ощутил, как его руки и живот обволакивает тепло. Когда Великий Хауги сбил его хвостом, он крепко ударился о скалу, но заметил это только сейчас, когда саднящие царапины на руках вдруг перестали ныть и начали закрываться прямо на глазах.
Нежата сперва оторопел, но потом спохватился и ударил по струнам, – и в тот же миг ощутил, как похъельские исцеляющие чары стали многократно сильнее. Песня нойды полилась громче и увереннее, даже его спина разогнулась, на острых скулах проступил румянец. Измятая трава вокруг того места, где они устроились, зашевелилась и начала тянуться к небу. Над мокрой одеждой Велько начал клубиться пар. Кровь больше не текла. Нойда медленно водил руками над его прокушенным бедром, и каждым плавным движением будто заглаживал рваные раны. Гусли в руках Нежаты становились все горячее, струны уже обжигали его пальцы.
– Эй, колдун… – осмелился позвать он. Однако нойда, не открывая глаз, продолжал творить волшбу. Велько, прежде лежавший как утопленник, зашевелился, дернулся, застонал.
– Играй, – прошипел нойда, проводя ладонью над лбом раненого.
Гусли вдруг вспыхнули ярким пламенем прямо в руках у Нежаты. Тот с проклятием отбросил их. В тот же миг стонавший Велько умолк, глубоко вздохнул и затих.
– Брат! – бросился к нему Нежата.