Разговор часто прерывался, потому как народу в одном из микрорайонов, прозванного Маленькой Германией, многовато. Приходилось то уступать дорогу выводкам мамаш с детишками, то большим компаниям шумных работяг, пахнущих свежим алкоголем с самого утра. Долю хаоса добавляли и повозки, доставлявшие товар в многочисленные лавки.
По случаю воскресения и собрания Коммунистического клуба, который местными жителями воспринимался как свой, едва ли не домашний профсоюз, на улицах большая часть жителей. Значительная часть невольно подслушанных разговоров так или иначе касалась предстоящего собрания. Попаданцу ничуть не мешало, что большая часть обрывков фраз на немецком.
Район небогатый, но чистенький и сравнительно благополучный, хотя бывшему студенту он не слишком-то понравился. Вроде бы всё неплохо, но не лежит душа.
Пару раз уточнив дорогу, они подошли к большому зданию, украшенному причудливой, но безвкусной лепниной, в котором сняли помещение коммунисты. Достаточно типичное здание из тех, что сдаются в аренду под собрания, свадьбы или иные мероприятия.
Здесь их уже ждали как почётных гостей.
– Герр Смит, – пророкотал неожиданным басом тщедушный мужичок в тирольской шляпе, приподнимая оную, – герр Колон.
Дальше он начал проговаривать пункты предстоящего мероприятия на плохом английском.
– Не утруждайтесь, – прервал его Алекс на немецком. Тиролец просиял и перешёл на хох-дойч[58] с отчётливым тирольским акцентом.
– Вы из наших?! – Вплёл он вопрос.
– Чуть-чуть, – улыбнулся Алекс. Почему бы и не сделать людям приятно, если тебе лично это ничего не стоит? Дальше он повторил всё ту же историю о немецком предке, что и миссис Швепс. Тиролец покивал сочувственно и Алекс окончательно перешёл для него в разряд цивилизованных людей.
– Мистер Колон тоже, – поспешил добавить попаданец, – схожая история, только несколько более печальная – даже языка не знает.
– О! – Немец сентиментально похлопал Фреда по плечу, для чего ему пришлось встать на цыпочки, – ничего, ничего… Может, хоть дети…
Как почётным гостям, им предоставили сидячие места в первом ряду, на что Фред облегчённо выдохнул, он отчаянно боялся попасть в президиум собрания.
– Весь цвет, – пробормотал Алекс, оглядывая президиум. Иосиф Вейдемейер, Фридрих Зорге, Адольф Дуэ, ещё с десяток немецких и десятка два англосаксонских профсоюзных деятелей. В первых рядах сидели деятели помельче, ну а зал заполняли делегаты от вовсе уж мелких профсоюзов.