Вышли за село и увидели знакомых по школе мальчишек. Один держал под уздцы вороного, чёрного коня с небольшим красным седлом. Мы подошли, болтали, я изредка восторженно поглядывала на коня, и вдруг вырвалось:
– А я умею на лошади ездить.
– Да? – удивились мальчишки и предложили прокатиться. Отступать было некуда, они легко помогли забраться наверх.
– А он смирный? – спросила я.
– Конечно!
Сначала конь ступал неспешно, потом ускорил ход, и вдруг рванул по дороге вскачь. Мне уже было не до красот природы и прочих впечатлениях – удержаться бы.
Думаю, что конь понял мой страх, и – словно взбесился, подскакивал, я боялась одного – не стал бы кататься, убьёт меня. Он заворачивал крупную голову с выпученными глазами, и желтыми крупными, длинными зубами пытался поймать мою ногу.
Я буквально распласталась на нём, одной рукой намертво вцепилась в дужку седла, другой – в чёрную жесткую гриву. Поводья волочились по земле. Он скакал по дороге, вмиг домчался до речки, остановился у воды. Опустив голову, жадно начал пить. Я потихоньку сползла с него, он и ухом не повёл.
Помню, как шла до ближайшего ивняка, чтобы спрятаться в нём от этого зверя, на ватных ногах. Прибежали мальчишки. На каждом них, бледных, лица не было, перепугались.
Потом говорили мне, что знали, мол, что конь с норовом, но решили подшутить, а потом стало не до смеха.
Конь напился, и, молодой дуралей, начал тыкаться мокрой мордой в ребячьи ладони. Я не подошла, конечно.
Тогда отчётливо поняла, что это – урок. Не хвастайся.
Позже у родителей на сельском подворье жил конь, Рыжка. Я гладила его пушистую добрую морду, но, мне кажется, никакая сила не заставила бы меня прокатиться верхом.
Несколько лет назад мы шли с мужем по подмосковному посёлку, и вдруг из-за поворота выехали всадницы. Великолепные лошади, прекрасные наездницы, полные достоинства, прошествовали мимо, и, как в детстве, забилось сердце.
Как жаль, что я так и не смогла подружиться с этими изумительными животными. То ли сердце робкое, то ли не повезло…