Всех святош мы повесим.
«Карманьола»
Из пота грязных рук появившись на свет
Кардинал Мерсье толстел как черви что гложут крест
В сердце его дремал исполинский клоп
который затем
расплодил просвиры с запахом праха
и клал их в открытые сальные рты
Однажды господь пятно засохшего жира
явился пред ним похожий на задний проход
Мерсье теперь видятся девы святые в сточных канавах
Отец твой палил из ружья в Брюсселе
ты в Мехелене от парши отмываешь святую деву
Кардинал Мерсье верхом на полицейском
на днях тебя я видел – ни дать ни взять помойное ведро
битком набитое просвирами
Кардинал Мерсье от тебя несёт богом как от конюшни навозом
и как от навоза Иисусом
У каждого в сердце есть дремлющий божий понос
твой пробудился от звуков органа
От “Dies irae” и «Брабансонны»
Война о которой ты грезил пришла наконец во спасение
благословенья твои полетели вслед за снарядами
а святая вода взрывалась как мелинит
Так ты и стал астматиком
одетым в красное точно телок освежёванный
так волос твой заполнил дароносицы
бельгийские
Кардинал Мерсье ты жалкая просвира сожранная свиньями
но свиньи подавившись окочурились
а ты их пережил
благодаря выносливости и патриотизму[1]
о коих проповедовал на скотобойне
Теперь же ты издох
хотя на свете стало меньше язв
просвиры всё ещё на вкус как трупы
Nungesser und Coli sind verreckt
Они взлетели
и трёхцветные флаги свисали из каждой жопы
В сточной канаве французского неба
им дышалось свободней чем жабам
но стоило им очутиться дальше своих же плевков
как им путь преградили акулы
и нагнали их между волнами
что увенчаны были цилиндрами
как патриоты-могильщики
Но они уже сгнили
и черви в глазах превращались в знаки вопроса
Волны брезгливо шипели к ним подплывая
и затем поглотили их захлебнувшись икотой
Пусть эти сухари размокнут в исполинском унитазе
Едва ль найдётся похотливый псих что к вашей жалкой плесени
дрожа протянет руку
Так Нунжессер и Коли скопытились
Но всё-таки бесчестной битвы не хватило вам
и те кого убили вы идут навстречу
с глазами палачей и пальцами-удавками
их смех вот лучшее свидетельство расплаты
Теперь прекрасные морские чудища
приплыв на запах ваших рыхлых трупов говорят
Фу то французами разит в святой воде
оставим их на радость всем священникам
Те чаши сделают из их голов