Уже на свежем воздухе, меня и сестру мою, мужик пытался растащить. Крики мои, Ефросиньи и мужика разносились по всей округе. Раздался громкий и зычный голос:
– Отрешати9, – как я поняла, это был коренастый мужик.
Мужик отпустил, я стояла, вытирая сопли и слёзы, пытаясь успокоить своё рыдание. Коренастый у них я так поняла главный, подошёл ближе.
Сказал, что-то мужику, тянувшему меня, тот в ответ согласно кивнул головой. А затем повернулся к Ефросинье и проговорил:
– Младоуменъа суще10? – и махнул головой в мою сторону.
– Яко има твое? – это он уже мне, и я увидела, как улыбка коснулась его губ.
От происходящего, от того что всё это никак не могло уложиться в моей голове. А потому, я просто стояла и на него смотрела.
– Есмь Марья, – это сестра Ефросинья.
Коренастый посмотрел на меня, прищурив глаз, и провёл рукой по моей голове, отчего я впала в ступор. Или я дура, или мужик ко мне подкатывает.
Точно я дура, потому как стояла, уставившись на него и хлопала ресницами.
Коренастый отошёл, тот что меня тащил, подтолкнул легонько меня и сестру мою к другому сараю, покрепче и побольше.
В этом сарае был настелен деревянный пол, в углу большая копна сена, а ещё было тепло, что было странно.
Немного обвыкнув, я огляделась, расстегнула пуховик и осталась в джинсах и свитшоте, поверх джинсов юбка длинная до пят. В юбке с непривычки неудобно, она на мне аж по земле волочётся, как не подгибаю, спадает.
Устроившись на сене, рядом с Ефросиньей, я решилась заговорить, тихонько шепотом:
– Фрося, а когда квест закончится?
Она в ответ покосилась на меня, но промолчала.
Я продолжила, прям ей в ухо.
– Камеры везде пишут?
Девка заёрзала на сене и заговорила:
– Люба ти старшому мечнику Марья11.
– Чего? – надоел мне их не понятный язык.
– Мечник? – я указала пальцем на дверь.
– Старшой, – подтвердила она.
Я закрыла глаза и улеглась на сено. В голове крутились её слова, мечник, старшой. Очень похоже на старшего воина с мечом. Так и решила про себя старший воин он.
Так, что она там ещё говорила? " Люба ти" – что это может быть? Люба? Марья я же.
" Люба ти старшому мечнику Марья" – повторяю про себя.
Подскочила на сене, как ужаленная.
– Люба? – тычу в себя пальцем.
– Старшому мечнику? – округлив глаза, смотрю на Ефросинью.
– Ти, – говорит она в ответ.
– Вот поверь мне, совсем это не смешно, – говорю, а сама падаю вновь на сено.