Тем временем подозреваемого в сопровождении детектива Патрика Кеннеди увезли в полицейский участок для первого допроса, который длился почти шесть часов – с полвторого ночи до 7:15 утра. После этого Дамера будут допрашивать еще два часа, а в течение двух следующих недель его ждет множество подобных бесед, по длительности сравнимых с марафонским забегом. Подозреваемый не только смирился и начал сотрудничать со следствием, но и сам захотел во всем сознаться: снять с души груз, избавиться от невыносимых и отравляющих ему жизнь воспоминаний.
– Думаю, в каком-то смысле я и сам хотел, чтобы все это закончилось, – признается он намного позже, – даже если это уничтожит и меня самого.
Само признание он представлял себе как «очищение и… обновление»[1]. Джеффри Дамер рассказал постоянно моргающему детективу Кеннеди, который и не подозревал о совершении каких-либо преступлений, что за прошедшие четыре года он убил в Милуоки шестнадцать человек, причем шестерых из них – в течение последних нескольких недель; рассказал, что он обезглавил, расчленил и обезличил тела, а все, что от них осталось, выбросил в мусор; что некоторые из черепов он оставил себе, а некоторые тела поместил в кислоту, чтобы они полностью растворились. Рассказал, что началось все еще в 1978 году в штате Огайо, когда он кувалдой расчленил свою первую жертву и разбросал эти части в лесу; что троих мужчин он убил и расчленил в доме своей бабушки; а затем – ровным, мягким и монотонным голосом – сообщил, что потребуется примерно час, чтобы сварить человеческую голову.
От внезапно свалившейся на него информации детектив Кеннеди пребывал в легком шоке; он вышел из комнаты для допросов в оцепенении и сомнениях, сообщив одному из своих коллег, что Дамер, должно быть, фанатик или псих. Одного Кеннеди еще не знал: пока он всю ночь допрашивал Дамера, следователи в квартире 213 собирали доказательства, подтверждающие каждое слово его признания. Кеннеди дали понять, что он слушал не исповедь претенциозного, жаждущего внимания чудика, а голые факты, лишенные выдумки и эмоций. Это и стало переломным моментом.
Пришло время узнать, что именно было найдено в квартире Дамера. Это поможет нам понять, какой информацией обладали окружной прокурор, адвокат Джеральд Бойл и казавшийся бесконечным парад психологов и психиатров, одни из которых прилагали тяжелые и даже мучительные усилия, стремясь понять, что именно случилось и почему; в то время как другие пытались смягчить уже известные факты и привести дело к благоприятному исходу. Но никто из них не приступал к делу, заранее не вооружившись хоть какой-либо информацией, – так что не будем и мы.