В результате шумных дебатов, почти горлового пения, надувания губ и раздувания щек, в составе экспедиционного карательного отряда осталось человек тридцать, включая саму Елену, обоих магов, целителя и де Перье. Личных служанок Елены и кхаарца, решено было не учитывать, хотя, как думалось самой Елене, на счет кхаарца кое-кто погорячился.
– Далеко еще до замка предателя? – трясясь в седле, поинтересовалась Елена, сдувая с потного лба пыльную прядь. Нет, верхом девушка держалась вполне прилично, но изначально она сильно опасалась первой встречи со столь ненадежным и непредсказуемым средством передвижения о четырёх ногах. Но ехать в карете, пусть и с герцогскими гербами, ей нравилось еще меньше.
И, опаньки! Оказалось, что она и коник, вполне совместимы, что держится Елена в седле вполне прилично и падать с него, головой вниз, не спешит. Но иногда, пытается соскальзывать, то ли, по закону подлости, то ли, в силу земного притяжения. Особенно, если впадает в состояние благородной задумчивости, морща лоб и подкатывая к небу глаза.
Сама девушка данный феномен объясняла просто – память тела. Разум, по-прежнему отсыпался, припрятав где-то в надёжных тайниках, столь нужные ей воспоминания о прошлой жизни, тело, юное и спортивное, помнило многое из того, о чём сама Елена ухитрилась благополучно позабыть.
Но всё это лирика.
Ездить верхом на конике ей понравилось – жеребчик попался прыткий, игривый, но не злой. Он не пытался лягаться, кусаться и сильно пугался, когда к нему начинал подкрадываться кхаарц. Впрочем, Елена надеялась на то, что жеребчик с говорящим именем Бяка и кхаарц Барсик, рано или поздно подружатся. В конце концов, кхаарцу надоест пугать, а Бяке – пугаться и всё наладится само-собой. Иногда Елена укладывала на колени голову своего Барсика, а вымахать кхаарц уже успел до размеров хорошего боевого пса, чесала его за ушами и наблюдала за тем, как тот сонно жмурясь, впадает в нирвану, а шкодливый Бяка в этот момент вёл себя тише воды, ниже травы, изображая из себя смирную лошадь весьма почтенных лет. Даже ходил шагом, опасаясь лишний раз всхрапнуть и разбудить опасного чешуйчатого недруга.
Де Перье, чей конь нетерпеливо косился на своего хозяина, хитро изогнув длинную шею, слегка приподнявшись над седлом, обозрел окрестности и ответил: