– Нет, я уже проснулась. С тобой все хорошо, я волновалась!
– Да, ну и денёк вчера был! Прости, если напугал. Просто столько навалилось! Сначала мама Реми к нам пришла, вся в слезах. Она его найти не могла. Он, как с тобой ушел, так и пропал. Искали вместе. Я сразу тебе хотел позвонить. Но, представляешь, у меня телефон в клубе свистнули. Вот кому мой раритет битый понадобился?! Ну, да не важно. Короче, я же твой номер наизусть не знаю. Анька спит, к телефону не подходит. Набрал Захара. Он сказал, что ты в кофейне, но, вроде, Реми не видела. Не стал время тратить, начал общих знакомых трясти.
– Он в больнице… – неуверенно проговорила я. Неужели Егор не в курсе?
– А ты откуда знаешь?
– Ко мне вчера из полиции приходили.
– Шустро они! Мы Реми в травме нашли. Он без сознания к ним ночью поступил. Какие-то отморозки его избили. Главное – зачем? Ни денег не взяли, ни телефона! Просто отмутузили недалеко от твоего дома и бросили. Мужик какой-то его нашел, «скорую» вызвал. Это хорошо, что я к тому времени знал, что ты в кофейне, а то реально с ума бы сошел! – Егор замолчал на секунду, а потом продолжил: – Мы с его матерью в больнице как раз были, когда менты пришли. Я им и сказал про тебя. Ну, ничего, найдут этих уродов! Как пить дать найдут! Там же камеры повсюду.
– Егор, ты его видел? Как он? – Мне сейчас не хотелось знать ни о чем, кроме состояния Реми.
– Ночью в себя пришел, из реанимации перевели в палату. Я тебе чего звоню: поедешь со мной к нему? Кофейню на сегодня закрыл – не до нее. Так что у тебя выходной.
– Поеду, конечно! Мог бы и не спрашивать!
– Отлично! Тогда заберу тебя через пару часов, там как раз приемные часы будут.
– Я не дома. Давай у больницы встретимся, ладно?
– Ладно, тогда к одиннадцати. Не опаздывай.
На часах была половина девятого. На столе лежала записка от Алевтины Егоровны: «Ушла на рынок, не теряй». Решила подняться к себе в квартиру, принять душ и переодеться (вроде, что-то из одежды оставалось). Вышла на лестничную клетку и замерла: этажом выше слышался громкий стук в дверь. Кто-то звонил и стучал в мою дверь. А затем раздался грозный голос Гены: «Ксения, открывай эту чертову дверь! Я знаю, что ты там!» Но меня там не было! Я, замерев, стояла этажом ниже. Хотела было вернуться в квартиру соседки и спрятаться там, как вдруг услышала, как Гена отворяет входную дверь бабушкиной квартиры и заходит туда, где ему не рады! Я вернулась в квартиру Алевтины Егоровны и заперлась на все замки. Стараясь дышать как можно тише, я смотрела в глазок, зная, что Гена поймет, что в квартире меня нет и не было, и уйдет. Он не может знать про Алевтину Егоровну, не может! Надо только подождать! Спустя минут десять наверху вновь раздался хлопок, и мимо моего убежища прошёл вниз Гена, держа около уха телефон. Я успела заметить, что выглядит он помятым и уставшим. Обида на Гену не так грызла меня, злость поутихла, да и ненависти никакой не было.