Мистер Блум с добродушным интересом поглядел на чёрное гибкое существо. Ладный вид: шёрстка гладкая и блестит, белая пуговка под хвостом, глаза зелёные, светятся. Он нагнулся к ней, упершись ладонями в колени.
– Молочка киске!
– Мррау! – громко мяукнула она.
Говорят, они глупые. Они понимают, что мы говорим, лучше, чем мы их понимаем.
Джеймс Джойс, «Улисс»>1
Великие Неспящие мертвы. Нет и тени сомнения в том, что их убили ЛЮДИ[2]. По крайней мере, об этом мы – оказавшиеся здесь так поздно – догадываемся, глядя на то замешательство, которое до сих пор вызывает их имя. Мерцающий отблеск их одинокого своенравия слишком уж мешал сумеркам. Как будто всякое напоминание о том, что они делали и кем были, стёрлось в маниакальном упорстве злобы. Под конец в этом мире от них осталась лишь горстка мёртвых картинок, обрамляющих его гнусное удовлетворение от победы над теми, кто всё-таки был лучше. И вот мы, сироты, потерявшие всякое величие, очутились в ледяном мире, где на горизонте нет ни огонька. Наши вопросы так и останутся без ответа, – уверяют нас старейшие, но нет-нет да и прибавят: «Для разума не было ещё ночи чернее».
В нынешние времена люди живут посреди пустыни, в бесконечном и при этом внутреннем изгнании. И всё же в каждой точке пустыни сходится бесчисленное множество путей – для тех, кто умеет видеть. Видеть – это сложное действие; для него человеку нужно постоянно бодрствовать, проникать внутрь себя и исходить из той пустоты, которую он там находит. Именно так Неспящие, которые стоят на страже грядущего рассвета, и поймут, что разбитой армии современников осталось лишь спасаться бегством. И как и многим до них, им придётся терпеть желчь и злобу всех тех спящих, которых они одним только взглядом пробудят от массовой летаргии. Им предстоит познать обывательский деспотизм, а на их муки ЛЮДИ намеренно будут закрывать глаза. Ведь теперь – больше чем когда-либо – те, кто, «услышав, не понимают, глухим подобны; [о ком] пословица […] свидетельствует: присутствуя – отсутствуют» (Гераклит)>2, обладают численным превосходством и силой. Куда охотнее эти люди распнут тех, кто рассеял иллюзию безопасности, чем тех, кто их безопасности по-настоящему угрожает. Безразличия к истине им недостаточно. Они хотят её смерти. День за днём они выставляют на всеобщее обозрение её труп, но гниль его не берёт.