– Что, надоело возить в машине бездомных собак? – спрашивает Базиль, выковыривая из усов крошки.
– Я помогала волонтерам из приюта, – с достоинством отвечаю я. – Теперь у них своя машина.
– Уверен, скоро придумаешь себе новое дело! – усмехается он. – Кстати, а спонсоров для Майского праздника ты нашла? Не хотят корпорации раскошелиться ради маленькой деревеньки?
Стискиваю зубы. Со спонсором пока ничего не выходило. Обычно мы покрываем организационные расходы из денег, заработанных на самом празднике, но в этом году мне хотелось собрать пожертвование для фонда по борьбе с раком, который так много сделал для Карлы. Но до крупных компаний в Лидсе не достучишься, а малый бизнес затянул пояса и на лишние траты не пойдет.
– Я пытаюсь хоть немного изменить мир, и стыдиться мне нечего, Базиль, – холодно отвечаю я.
– Ну, тут не поспоришь. И ты молодец, что не сдаешься.
Слава богу, меняем тему. Пенелопа спрашивает у Петера о болезни Роланда, а я, пользуясь моментом, шепчу Бетси:
– Поговорила с дочкой? Не хочет она приехать?
Бетси поджимает губы.
– Я пыталась. Но нет, не хочет.
Камень преткновения – муж Бетси. Ее дочка не то что видеть его, а даже находиться с ним в одной комнате не желает. Это и неудивительно: Клифф – отвратительный тип, и я не понимаю, как Бетси столько лет его терпит. Даже Уэйд его на дух не переносил. Впрочем, одной Бетси будет куда хуже… Ладно, напрасно я вообще лезу.
– Рано или поздно приедет, вот увидишь. – Я сжимаю ее руку.
– Лучше бы рано, чем поздно. Мне ведь уже восемьдесят!
Невольно улыбаюсь. Бетси восемьдесят пять. Даже подчеркивая свой почтенный возраст, лукавит.
– …в Нарджил теперь ходит всего один автобус за день! – делится Базиль с Роландом. – Это тоже сыграло роль.
Больше всего Базиль любит жаловаться на белок, транспорт, погоду и политику нашей страны. Причем именно в таком порядке. Этих тем в его присутствии лучше не касаться, особенно последней. Базиль становится невыносим, как только речь заходит об иммигрантах.
– И что ты думаешь? Упала в миску и захлебнулась картофельным супом! Жуткая смерть. Стучится к ней девушка из оконной фирмы, а дверь-то открыта. И находит ее – мертва уже неделю, и никто об этом не знал!
– Базиль, опять рассказываешь ужастики? – спрашиваю я.
– Женщина в Нарджиле захлебнулась супом, – говорит он, самодовольно потягивая чай.