В тот момент, когда я закончил
одеваться и старательно наводил последние штрихи, поправляя перед
зеркалом пластрон (спасибо все тому же приятелю; на его свадьбу мне
пришлось нарядиться во фрак, посему разобраться с предоставленным
мне нынче костюмом труда не составило), в дверь купе кто‑то
настойчиво постучал. Оказалось, профессор Грац пришел пожелать
доброго утра и пригласить на завтрак. При упоминании последнего
слова мой желудок предвкушающе заурчал, заставив Меклена Францевича
понимающе улыбнуться, и мне не осталось ничего иного, кроме как с
радостью согласиться.
Ресторан расположился в трех вагонах
от нас, и пока мы до него добирались, я пришел к выводу, что: а)
этот поезд поражает меня своей чистотой, б) радует плавностью хода
(впрочем, этот факт я отметил еще вчера) и в) здешние вагоны
значительно длиннее и шире, чем на моей далекой родине.
По раннему времени в ресторане было
пусто. Только мялся за стойкой некий господин в накрахмаленной
куртке. Впрочем, увидев нас, он тут же перестал безучастно пялиться
в противоположную стену и двинулся навстречу. Остановившись в двух
шагах, сей господин констатировал доброту утра и предложил нам
устраиваться за любым приглянувшимся столом.
Завтрак… Судя по всему, англичан в
этом мире нет (раз английского языка никто не знает), но их
принцип: «завтрак - самая главная пища дня» здесь явно в фаворе.
Увидев количество блюд, мисочек, салатниц и прочей посуды,
наполненной соответствующим содержимым, принесенных нам стюардом в
безупречно белоснежной форме (язык не повернется назвать эту
чопорную морду гарсоном или официантом), я немного офигел. КАК все
это можно сожрать?
Ну все не все, но половину тарелок я
опустошил, вполне прилично орудуя многочисленными столовыми
приборами. Это только поначалу количество сияющего серебра на столе
привело меня в легкий шок. Но присмотрелся к действиям сидящего
напротив меня профессора, и оказалось, что это не такая уж хитрая
наука. Так что к середине завтрака я, уже не особо напрягаясь,
управлялся с этим «хирургическим набором» и вовсю разглядывал
окружающую нас обстановку. Это, доложу вам, да‑а. Благородное
темное дерево, хрусталь плафонов и бокалов, белоснежные
скатерти‑салфетки и никакого пластика. Шик! Про качество еды и
предупредительность стюардов я вообще молчу. Эх. А ведь это обычный
поезд, как я понимаю, а вовсе не выпендреж перед иностранцами, как
пресловутый «Золотой Орел».