– Не лечил я твоего кота, девочка, – смешливым добрым голосом ответил мужчина. – Кот при нашей встрече был абсолютно здоров и очень активен.
Толстячок повернулся правой стороной лица, по всей щеке красовались четыре красные полосы.
– Твой защитник подумал, что я хочу причинить тебе вред и напал на меня.
– Мур, как же так, – укоризненно посмотрела на кота, – сначала бьешь, потом думаешь?
– Мр, я как ты, – он мурлыкнул?! Или мне показалось?
– Как я?
– Как ты, – кивнул старик. – Это же твой фамильяр, в нем твои самые яркие черты усилены в несколько раз.
– Меня зовут Зик, – представился толстячок. – Я Хранитель Белой башни.
– Вика. Еще раз спасибо. И… простите моего Мура.
Кот тем временем лежал у меня на коленях и молчал. Немым притворяется? Или обычным котом? Так Зик уже раскусил его. Значит, все-таки фамильяр. Мой фамильяр.
– Позавтракаешь со мной? – конечно, да! Я голодна как сто сарацинов. Но вслух сказала, – с удовольствием.
Встала с кровати. Кот устроился удобнее и собирался, видимо, проспать завтрак.
– Я его уже накормил, – заметил мой взгляд на кота Зик.
– Мне очень неудобно, – смущенно отвела глаза, – но не найдется ли у вас какой-нибудь одежды?
– Конечно, – смутился и толстячок, – сейчас что-нибудь найдем.
Штаны оказались коротковаты, будут бриджи. Широковаты – обвяжем веревкой пояс. Рубашку завязала на талии узлом. Даа. Но все же лучше, чем белая тряпка.
Зик уже накрыл стол. Подумала, что эта комната у него и спальня, и столовая, и кабинет – я заметила письменный стол и несколько книжек на нем.
Яичница, апельсиновый сок, печенье. Божественная еда.
– Кто ты, девочка? И откуда взялась под стенами моей башни?
– Я Вика, – а что я могла сказать?
Может он тоже воин Света? Хотя, если бы это было так, не сидел бы напротив меня так спокойно.
– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Кристалл. Выше меня. Стоял на… Нет, я не поверила глазам. Висел в воздухе! Переливались в свете солнца острые грани. Он прекрасен. Коснуться его показалось кощунственным.
– Ты говорила во сне, – обратился ко мне Зик, – и говорила много необычного, ругалась на каких-то инквизиторов. Кто это кстати? Даже на языке мертвых говорила – in vino veritas.
Наверное, про бутылку вина, оставленную в избушке вспомнила.
– Мертвый язык? – уточнила я.
Все-таки есть разница. Мертвый язык – это язык, носителей которого нет в настоящее время. То есть ни один ныне живущий народ не нем не разговаривает. А язык мертвых – это что-то из области мистики.