— Сюда. — Шанталь подхватила меня с
другой стороны, помогла рухнуть в роскошное кресло. Включила яркую
лампу, направляя ее на рану.
— Меркуцио, погуляй, — решительно
сказала она. — Будешь нужен — позову.
— Да я тут и не совсем при делах, как
посмотрю, — съехидничал стример, придирчиво осматривая в зеркало
свою бородку. — Пострижешь меня после?
— Ага, жди! — Шанталь проворно
разрезала мою рубашку портновскими ножницами. — Свали лучше.
— Пойду приму душ, — вздохнул
Меркуцио, снимая пиджак. — Сколько там времени надо, чтоб шмотки
обновились? Минут десять?
— Пять, если в моем салоне. У меня же
баф на стирку.
— А, точно. Тогда я вас оставлю.
Перекинув пиджак через локоть,
Меркуцио скрылся за одной из дверей.
Я ни черта не понял, о чем они вели
разговор, хотя смутно догадывался. Похоже, личные вещи в Версиане
не пропадали, включая покупные, разблокированные, выигранные в
квестах и тому подобные. Если они повреждались, как испачканный
костюм или поломанная машина, то достаточно отойти на несколько
минут, и твое имущество будет как новенькое. Срок зависел от кучи
условий, но общий принцип был понятен.
— Моя одежда восстановится? — спросил
я, глядя, как лоскуты рубашки падают на пол.
— А ты ее покупал в игре? — Шанталь
отложила ножницы, протерла рану теплым белоснежным полотенцем. —
Если нет, то сочувствую. Если да, то тем более. Купил бы себе
что-то нормальное, а то как бомж выглядишь.
Я не обиделся на ее слова. В этом
салоне даже франт Меркуцио выглядел середнячком. Что до внешности
Шанталь, то она была бы прекрасна и в картонном ящике из-под
холодильника.
— Меня зовут Арбестер, — представился
я. — Лимитчик.
— Лимитчики тоже люди. — Шанталь
схватила какую-то мазь, принялась откручивать крышку.
Делать мне было особо нечего, и я
просто отдал себя заботе прекрасной девушки, заодно любуясь чертами
ее лица. С близкого расстояния Шанталь почти не отличалась от своих
рекламных образов. Только сейчас я понял, что, несмотря на обилие
типажей и нарядов на плакатах и фестивалях, девушка никогда не
меняла лицо. Простым, но мудрым решением она превратила в
узнаваемый брэнд саму себя.
— Ты прекрасна в своей естественной
красоте, — признался я.
— Еще бы, чувак! — зарделась Шанталь.
— У меня тоналка за двенадцать косарей! Но ты лежи, лежи.
Я не был уверен, что верно расслышал
последние слова и не запутался в звукоподражании. Принялся
осматривать оборудование салона, путаясь во флаконах, тюбиках и
образцах пудры всех оттенков радуги. Затем все же спросил: