Наклон становился всё более опасным. Я заволновалась. Насколько надёжны ремни? Не вывалюсь, случайно, из кресла не долбанусь темечком о крышу капсулы?
Сидела я на удивление прочно, как будто приклеилась задом. Не успела прийти в себя, как движение прекратилось. Что так и будем висеть вниз головой? Я сердито взглянула на Алуста и едва не поперхнулась возмущённым вздохом. Парень отстёгивался. Мало того, он встал на «потолок» и шагнул к моему креслу:
– Чего расселась? Заснула?
Я удивлённо уставилась на открывшийся вид: панель отъехала в сторону, а за ней оказался холл – близнец того, что мы только покинули. Самое невероятное то, что под ногами у нас был пол, над головой потолок, а напротив лифтовые трубы. Здание перевернулось вместе с нами?
Дождавшись, когда Алуст расстегнёт мои ремни, я встала, развела руки в стороны, ловя баланс. Хотя вряд ли бы это спасло, будь мы и в самом деле вверх тормашками.
– Что-то я не въехала… Разве мы не опрокинулись?
Парень расхохотался. Я впервые – Мила, кстати, тоже – видела, как он смеётся.
– Ты не знакома с архитектурой академии, малявка?
– Нет, – я помотала головой, тщетно копаясь в памяти тела. Увы, его хозяйка озаботилась совершенно другими проблемами, на нулевой этаж не думала соваться. Да и допуска у неё сюда не было.
– И правильно. Тебе незачем, – одобрил Алуст, прервав веселье. – Идём!
Мы зашли в лифт. Цифры на его стенке отличались от тех, что я видела раньше. Там вполне привычно шла нумерация до одиннадцати. Здесь же за нулём следовали отрицательные числа: минус один, минус два… и так до отрицательной шестёрки, на которую и нажал мой проводник.
Ощущение было, что мы двигаемся вверх, хотя я прекрасно помнила, что на самом деле платформа удаляется от центра академии вниз. Вид у меня был настолько озадаченный, что Алуст снова улыбнулся. Я нахмурилась:
– Не вижу причин потешаться.
– Не переживай, – хмыкнул парень, – ядро находится на нулевом этаже. Это центр, к которому всё притягивается. Думал, ты знаешь.
Кивнула, мол, знала, но забыла. Пришлось смириться с очевидным: подводила меня память Милаины.
Выяснив, что Милаина действовала самостоятельно, не советуясь ни с Алустом, ни с кем-то другим, я остро осознала необходимость сосредоточиться и проанализировать всё, что сумею выудить из воспоминаний тела. Для этого неплохо бы остаться одной в непримечательном помещении. Новые впечатления здорово мешали. В ближайшие полчаса такая возможность не светила. Это стало понятно, как только мы покинули лифтовый холл.