– Значит, хочешь жить? И на что ты готова ради этого? – спросил, глядя ей в глаза.
Мой взгляд могли выдержать единицы. А те, кто привык прислуживать, вообще не поднимали лиц. Эта же смотрела прямо. Более того, как на равного. Словно она каждый день говорила с принцем. Пусть я для неё в первую очередь захватчик, но какое-то преклонение всё равно должно было присутствовать.
– Кто ты? – вырвался у меня вопрос.
– Рена Хайд, – поспешила ответить она. – Служанка.
– Врёшь, – сказал я спокойно. – Ты не из той породы.
– Я служанка, – с нажимом повторила она.
– Служанка после ответа добавила бы «господин» или «Ваше Высочество». А ты об этом даже не подумала. Потому повторяю вопрос. Кто ты?
Теперь она молчала. Но уже по тому, как прямо эта девушка стояла, как были развёрнуты её плечи, вскинут подбородок, было ясно, что она аристократка. Более того, явно из высших. Полагаю, после нападения на дворец она решила спрятаться среди слуг. Видимо, раньше свою несуразную внешность скрывала за личинами и амулетами, а теперь ничего этого у неё не осталось.
– Ладно, сделаю вид, что поверил. Дам тебе ещё один шанс доказать собственную покорность. Поверь, он будет последним. И твой категоричный отказ заставит меня развернуться и уйти.
Она прерывисто вздохнула, сжала пальцы правой руки в кулак и спрятала ту за спиной. Привычка, судя по всему, давняя – сосредоточить нервное напряжение в пальцах, а внешне оставаться невозмутимой.
Точно высшая аристократия. Слугам такие навыки без надобности.
– Я хочу увидеть твоё тело. Сними одежду.
Девушка вздрогнула, а в глазах появился испуг. Она даже приоткрыла рот в явном намерении высказать мне всё, что думает о столь непристойном предложении, но так не издала ни звука.
Было даже интересно наблюдать за тем, как в ней жажда жить борется с гордостью. Вот только мы оба знали, что произойдёт дальше. Она уже показала, что желает во что бы то ни стало избежать казни. А мне было любопытно узнать, как эта гордячка переступит через себя. Ну и немного интересно, так ли она страшна под серым платьем служанки, как и на лицо.
Минуло не меньше минуты, когда Рена всё-таки сдалась. Ненависть в её взгляде стала абсолютной, на глазах заблестела плёнка слёз, но осанка осталась такой же прямой. Её пальцы дрожали, когда она пыталась расстегнуть пуговицы на лифе своего наряда. С поясом и вовсе провозилась непозволительно долго. Но я всё равно терпеливо ждал.