Робот!
Что за наглое слово?
Словно мамонтов топот
По ушам моим бренным!
Словно гимн всем неверным
И бедным.
Робота «жизнь» суверенна!
Но почему
Я на поводу
У непонятно чего?
К кому я обращусь,
Если скажу слово «Робот»?
Рокот искр или программа чудная?
Кто это такой?
Робота пестрое знамя!
На слово «робот» табу!
Я лишь немного
Себя отпустил,
Чтоб после никого
Не удивил,
Что вместо «робот»
Говорю «Р-слово».
Рондо в голове!
Новая раса грядет!
Итого: еще один незачет!
О нет? Упустил
Своей деменции счет!
Теперь меня унесет к треугольникам
грешным, чтоб после
Я безмятежный
Не боялся р-слова,
Чтоб обрасти
Ясно-светлой надеждой!
Цитата:
«Прежде чем забивать
Злые слова в словарь,
Вспомнили б, что и нас
Вы часто завете «тварь»».
С каких пор они мыслят?
И когда человечнее стали?
Поэт подождал ответа, то ли от публики, то ли от робота. Однако в ответ тишина. Все завороженно смотрели на Сто Семьдесят Второго, который все ждал ответа. После этой короткой паузы он продолжил.
Тупаямашинаизстали,
Не стать
Тебе лучше
Нас!
Цитата:
««У роботов нет друзей
Он же машина тупая!»
Пусть это так,
Но я тоже страдаю!»
Кто эмоции тебе дал?
Душу кто
Переселял?
Почему ты страдаешь?
И почему же
Ты
Должен страдать?
Писатель вновь остановился, уже четко намекая, что Санти пора отвечать. Однако робот смотрел в пустоту с слегка приоткрытым ртом. Он точно о чем-то задумался или завис, подумал Сто Семьдесят Второй.
Хватит молчать!
Хотя… тебе
Лучше
Не отвечать.
Р-слово в огне!
Не хочу в себе
Себя потерять,
Оставлю Р-слово
Тихо-мирно сгорать!
Меня не сломать!
Да, для кого-то
Это неверно,
Ведь, как кричите:
«Робота жизнь суверенна!»
В зале повисла мертвая тишина. Только отдышка поэта прерывала это. Хотя логично – он очень экспрессивно рассказал свой стих. После еще одной короткой паузы на табло высветилась надпись «Очередь Санти». Однако робот молча, с немым укором, покинул сцену. Судьи уже было начали кричать вслед Санти, однако тот поднял руку и тихо, надрывая голос, сказал: «Я сдаюсь…». Вся публика ошеломленно встала и начала нервно перешёптываться, поглядывая то на поэта, то на Санти. Сам Сто Семьдесят Второй опешил и почувствовал странные угрызения совести. Он тихонько ушел за кулисы.
Придя домой Санти извинился сам не знал перед кем и лег на диван, обливаясь слезами. Да и Сто Семьдесят Второй потом публично извинился за свое стихотворение и сознался, что чувствовал тяжесть на душе за то, что он «сильно обидел и задел Санти». Однако этот факт не оглашался особо на публику, и роботы все же не достигли равенства с людьми. Ими все также пренебрегали, хотя были и альтруисты. Именно тогда, после гигантского скачка в изучении космического пространства, человечество вышло на контакт с Аннорфами.