– Давайте оформлять, – втиснулся в начинающуюся было ссору наниматель протягивая сдвинувшимся друг к другу женщинам паспорт и деньги.
– Когда будете заселяться? – спросила у арендатора хозяйка проводив за порог одновременно говорящую по телефону и прощающуюся с клиентами, спешащую на очередную сделку риэлторшу.
– Сегодня. Вот прямо сейчас поеду за сумками…
– Постельное здесь есть! – опять торопливо затараторила молодящаяся бабуся, – тоже всё новое…, – вновь как-то виновато завиляв взглядом, – ну то есть, купленное ещё тогда, но никем не пользованное. И посуда вся на кухне тоже.
– Как же Вы здесь все эти годы порядок поддерживали? – неторопливо пошёл осматривать вслед за семенящей впереди хозяйкой свои "новые'владения" арендатор.
– А у меня всё укрыто было. Тканью, чтобы не пылилось. Тонкой такой, лёгкой. Сниму, простирну и снова закрываю. Сейчас она дома у меня, сохнет. Вот смотрите, постельное, – затормошила сухонькими ручками тряпки в распахнутом трёхстворчатом шкафу, – спальное место правда нероскошное, – кивнула на узенький детский диванчик.
– Мне хватит, – категорически возразил арендатор.
– Ну и Слава Богу, – согласно кивнула хозяйка, – на кухне сами разберётесь. Холодильник чистый. Тоже новый, не работал все эти годы. Там, внизу, в столе кухонном, спички чтобы плиту зажигать, соль есть, сахар я положила, крупа – гречка и рис, а остальное Вы уж сами по вкусу…
– Спасибо Вам большое, Клавдия Николаевна, Вы очень добры.
– Ну что Вы, Максим Георгиевич…
– Просто Максим.
– Хорошо. Максим. Вы же деньги платите.
– Ох! Клавдия Николаевна, Клавдия Николаевна, если б Вы знали, сколько раз в своей жизни в ответ на добросовестную оплату я получал бессовестное и бесстыдное хамство. Спасибо Вам ещё раз!
– Спаси Господи, звоните, если что, если какие вопросы будут, я ведь почти всегда дома, давно уже на пенсии…
– Мммм, – заворочался полуспящий, полубредящий Максим. Что-то то тяжелое, холодное и отвратительно смердящее ворочалось на груди. Обмирая от какого-то неземного ужаса, лежащий на спине мужчина чуть-чуть приоткрыл глаза. Прямо перед лицом качалась, как маятник, змеиная морда. Раздвоенное жало мелькало туда-сюда, немигающие щели глаз казалось нетерпеливо ловили взгляд просыпающегося человека.
– Мама!!! Мамочка!!! – Максим подскочил как подброшенный в спину мощной пружиной. Тяжело, мясисто шлёпнувшаяся на пол "живая'колбаса" яростно зашипела и расправив капюшон потекла к Максиму.