– Отдохни, – мужчина споро рубил остатки мяса на крупные куски и присыпал солью. – Сделаю сам.
Мальчик не отказался. Принес два спальных мешка и два одеяла. Одеяло они купили на рыночной площади в Пасадене. Колючее, шерстяное, с клеймом КША, Конфедеративных Штатов Америки, старого-доброго Юга, умершего в Бойню. Клеймо виднелось четко, мужчина кивнул и рассказал историю клетчатой ткани. Про недавно найденное хранилище, где кусок ткани пролежал сто пятьдесят лет и дождался своего часа. Мальчик кивал и не удивлялся. Двадцать второй век учил своих детей принимать многое спокойно и без эмоций.
Винтовку, удобный и короткий «шарп», купили там же. Стрелять в приюте не учили, но какой мальчишка-бой откажется от такого?! То-то, что никакой. А еще, как оказалось, шомпол винтовки можно использовать не только для чистки.
Сурок, вернее, куски сурка, нанизанные на два шомпола, скоро зашкворчали вытапливаемым жиром. «Прям как хороший поросенок, – сказал мужчина в обед, – такой же упитанный». Мальчишке, все детство евшему овощи и соевое мясо, сурок казался божественным.
Консервы, ветчину-хэм, сосиски, бобы и две упаковки бекона, мужчина не трогал. «Зачем? – сказал он, кивнув на окраины Мохаве на утро второго дня, – еда бегает вон там. Я научу тебя брать ее своими руками». И учил, сразу же, как улеглись последние блинчики из последнего кафе «медового» штата. Калифорнии, где мальчик Сид прожил всю жизнь.
– Всегда было так плохо? – повторил вопрос мальчик, после еды и полученной кружки с кофе. – А?
Мужчина поскреб пальцами в густых усах, переходящих в бакенбарды. Огонь прыгал бликами на крупном носу и кувалде подбородка.
– Нет, малыш, не всегда. Было намного хуже. Еще недавно.
Мальчик замолчал. Ждал уже привычного «дальше». Пальцы, длинные и сильные, торчащие из перчаток-митенок, набивали трубку. Учить можно делом и примером. И словом. Лишь бы ученик хотел слушать. Как Сид, например. Лучшим временем почему-то казалось именно это, перед сном. Кофе, огонь, табак, ружейная смазка, ветер, лезущий в забитые окна… странноватый уют.
– Хотя были и плюсы.
– Какие? – мальчик боялся его перебивать, но не удержался.
– Цветных не было. Ни во Фриско, ни в городе Ангелов. Ты же один белый, малыш, один, на все приюты вдоль Залива и восточного побережья.
В приюте никто не курил. И на улицах Сид такого не видел. Новые хозяева побережья боролись с прошлым во всем. Особенно во вреде здоровью. В варварских штатах, населенных белыми, такого, видно, не случилось.