– А под чьей ещё?
– Да под чьей угодно! Где интересней, там и живу!
Никита задумчиво потер щеку.
– А разве под кроватью может быть интересно? Там же темно.
– Много ты понимаешь! – воскликнул Тот. – За темнотой как раз и прячется всё самое интересное! Вот скажи: ты хоть раз забирался под кровать?
Никита смущённо промолчал.
Ни разу он под свою кровать не забирался.
Во-первых, его кровать для этого мало приспособлена: боковая деревянная стенка располагается слишком близко к полу, пролезать под неё тяжело и неудобно. Никита боится, что непременно застрянет.
Не любит он попадать в глупые положения. А что можно придумать глупее, чем торчать головой под кроватью, ногами наружу и вопить на всю квартиру: «Помогите! Спасите!»?
Во-вторых, Никита уже говорил, под кроватью – темно, а темноты мальчик немного боялся.
Правда, под кровать он заглядывал, и не однажды. И даже руку под кровать засовывал, чтобы достать закатившуюся игрушку, карандаш или завалившийся журнал. Но интересного при этом ничего не нашёл.
Тот, будто бы прочитал Никитины мысли, согласно кивнул.
– Да! Под кровать правильно залезть – это тебе не хухры-мухры! Тут особая сноровка нужна. И воображения немножко. И, само собой, проводник подходящий!
Тот горделиво выпятил грудь и предложил:
– Не хочешь потренироваться?
– Прямо сейчас? – Никита опять испугался.
Если уж днём под кроватью темнота, что ж там ночью творится!
А Тот прищурил глаза, посмотрел на мальчика с лукавым любопытством, словно спрашивал: «Что? Боишься?», и чуть заметно улыбнулся.
Этого Никита не выдержал. Чтобы кто-то, даже непонятно кто, над ним потешался! Его зайчишкой трусливым считал!
Никита вскочил:
– Давай!
– Давай! – весело подхватил Тот, присел, засунул под кровать голову и протянул лохматую руку замешкавшемуся Никите.
Никита крепко ухватил руку, очень мягкую и тёплую наощупь, тоже присел и с отчаянной решимостью полез под кровать. Только глаза все-таки зажмурил.