жалкое замешательство (если не сказать, неискренность), что оставило у меня самое грустное впечатление о сути его личности и о моральном климате страны, где он развивался последние десять лет>52.
Сколь глубока была скорбь Беньямина, можно увидеть по следующей далее в письме саркастической шутке, в которой он выдал всё накопившееся в отношении проявленной Шолемом антипатии:
Не будет преувеличением сказать, что он склонен с радостью видеть в моем положении карающую длань Всевышнего, разгневанного моей датской дружбой>53.
Первоначально Адорно и Брехта не разделяли такие личные и политические разногласия, как это было в случае отношения Шолема к Брехту. Неприятие Адорно было обусловлено другими причинами, но оба высказывались схоже по сути и форме. В конце двадцатых годов Адорно входил в круг общения Брехта, хотя и не ближний 19. Он называл «выхолощенную простоту» «Трёхгрошовой оперы» «классической», а само произведение «прикладной музыкой»>54. В апреле 1930 года Адорно опубликовал в журнале Der Scheinwerfer [Прожектор] понравившееся Беньямину восторженное эссе о «Махагони», публично поддерживал спорную оперу Брехта и Вайля 20. Однако в течение тридцатых годов у Адорно сформировалось, вначале завуалированное, но со временем проявляющееся все жестче, неприятие дружбы Беньямина и Брехта, связанное, как и у Шолема, с неприятием направления интеллектуального развития Беньямина. Адорно преследовала схожая невысказанная тревога, что Брехт может оспорить у него влияние на Беньямина. В целом поддерживая философский подход Беньямина, Адорно считал практическое использование хорошо знакомой ему материалистической методологии в работах своего друга ошибочным, «недиалектическим» (прежде всего, теорию диалектического образа), «упрощенным» и «наив ным» 21. В отзыве 1938 года о работе Беньямина о Бодлере Адорно высказал такое замечание:
Ваша солидарность с Институтом, никого не радующая так, как меня, заставила Вас уплатить марксизму дань, не нужную ни марксизму, ни Вам>55.
«В диалектическом материализме, – писал Адорно в поздних комментариях, – Беньямина привлекало не столько теоретическое содержание, сколько надежда на властную, общественно одобренную форму высказывания», «нужда в авторитете в виде коллективной легитимности», «вовсе не чуждой» его другу