– Ты сердишься, – то ли спрашивает, то ли утверждает она.
Обречённый вздох вырывается сам собой.
– Мы это уже обсуждали.
– Но ты… – останавливается дочь на полуслове.
– Расстроена, – решаю быть честной с ней. – Но с тобой это никак не связано. Вернее, мне очень жаль, что тебе приходится разрываться между мной и папой. Но это полностью наше с ним дело.
Почему-то смотреть на дочь тяжело, и я в буквальном смысле ухожу с головой в пододеяльник. Это спасает от полного эмоционального коллапса, потому что к следующему вопросу я в принципе не готова.
– Ты всё ещё его любишь?
Челюсть у меня отпала. Но пока я копошусь в попытках найти выход из лабиринта пододеяльника, зачатки самообладания немного возвращаются ко мне. И тут же улетают куда-то прочь, стоит мне увидеть глаза собственного ребёнка. Надежда, в них стоит долбанная надежда. Я и предположить не могла, что спустя столько лет она все ещё может чего-то ждать.
– Ань…
– Мам, ты на него так злишься до сих пор… даже говорить о папе толком не можешь.
Такая взрослая и понимающая, такая маленькая и наивная.
– Мы с… Серёжей, – на его имени голос дрогнул сам собой, – когда-то очень любили друг друга. Но возможно, были ещё слишком молоды, чтобы уберечь. А может быть, просто всё ушло. Такое бывает, к сожалению. Поэтому не думаю, что спустя столько лет вообще уместно говорить о… наших чувствах. Что было, то давно прошло. Зато у нас есть ты… – «и Крош», добавляю я мысленно про тебя. – И я всегда буду благодарна твоему папе за это.
А что ещё говорят в таких ситуациях? Что вообще можно здесь такого сказать, чтобы не дать ей лишних надежд, при этом максимально бережно прибить ту, что уже имелась?
– Но он же приехал! – неожиданно отчаянно выкрикивает Анютка.
– И что? Разве это меняет что-то между нами? Ань, он же не ко мне приехал… а к тебе, – по крайней мере, я хочу верить, что к ней, но дочери нельзя знать о моих сомнениях. Ей нужен её герой. – Или папа горит желанием встретиться со мной?
Она мнётся, не торопясь с ответом, и это молчание говорит красноречивей всех слов.
– Вот видишь.
Но Аня не сдаётся.
– Ты бы могла ему рассказать про… – и сама осекается, понимая, что зашла куда-то не туда
– Про что?
Или вернее про кого? И всё-таки она слишком много всего понимает.
– Ни про что, – делая шаг назад, еле слышно произносит она.