Вы не заметили, что они практически никогда не хватаются за графоманов, там, где и искать ничего не надо и все разваливается на глазах, чего бы ни критиковать?
А потому, прежде всего, что графоман тебе так ответит, так далеко пошлет, а то, и физическую расправу учинит такую, что надолго желание критиковать отпадет, если не вместе с теми членами, которые участвуют в вашем бесполезном и вовсе не благородном деле.
Да и какой резон с ними возиться?
Поэт – совсем другое дело, ведь он уже обрек себя на беззащитность, уязвимость на непонимание со стороны правильных, твердолобых завистников.
Если, читая нескладушку, критик скажет себе:
– И я так могу, и еще лучше могу, – то и успокоится на этом.
А если почувствует, что он так не может, что он на такое не способен, вот тогда все бурные, да что там, буйные чувства и вырвутся наружу.
И тогда надо уничтожить, нет, не безобразное, а именно прекрасное творение, как бы ни странно это было. А еще лучше – самого поэта.
Легенда о Моцарте и Сальери, за которую столько камней было брошено в нашего гения теми же критиканами, которые не могли найти доказательств, что подобное имело место быть в реальности. Она актуальна всегда именно потому, что и музыкант, и художник, и поэт, должен помнить не только о поклонниках и фанатах, которые могут быть такими же агрессивными, и тому есть масса примеров, но и о менее талантливых своих собратьях.
Графоман и ремесленник может какой-то срок мириться с собственными комплексами, но они накапливаются, и сжимается пружина в душе его. Но ведь она рано или поздно разожмется снова, и что тогда?
А если это случится в тот момент, когда он столкнется именно с Моцартом?
И тогда финал закономерен – творец обречен, потому что он не сможет ответить, и «дружбу подозреньем осквернить». Чувствовал и понимал это А.С.Пушкин очень четко. И ему ли не знать подобного.
Поэтому, с какой стороны не посмотреть, поэтом быть очень страшно. Для этого требуется особое мужество, которого чаще всего у человека не бывает, и он вырывается в журналистику. Там тоже убивают, но несколько за другое, он рвется в прозу, где можно прожить долгую жизнь, и не одну вместе со своими героями, и столько увлекательных историй сочинить, и самому оказаться к ним причастному – это же просто замечательно. И это позволяет запереться от всего мира и иногда только на монитор компьютера заглядывать.