– Звучало похоже, – согласился Диксон. – Но, возможно, это была чайка.
– Возможно, что ты идиот, – довольно грубо ответил Поэт.
Возвращение в деревню было унылым и не шло ни в какое сравнение с энергичностью начала их экскурсии. В душе Диксона царил хаос из чувств, причем все они были неприятного свойства. Он столкнулся с чем-то таким, что с первой секунды возненавидел слепо и яростно, но проблема заключалась в том, что он не мог понять, чем именно вызвана эта ненависть. Ведь не мог же на него так подействовать один только вид уродливого дома, запущенного сада или парочки недоброжелательных слуг? Нет, подобная мысль была абсурдна. Но факт оставался фактом: желая попасть в Аркадию, он оказался в местности, которая наполнила его безотчетным страхом и желанием сбежать оттуда. Никогда за все прошедшие годы он не ощущал этой глупой, почти детской паники, лишающей окружающий мир красок, а его самого воли к жизни. Он попробовал найти в случившемся юмористическую сторону, но потерпел неудачу. Один взгляд на Херитиджа, ковыляющего рядом с ним с видом помешанного, убедил Диксона, что ситуация, в которую они попали, была вовсе не смешной. Какая-то злобная эманация, исходящая из того адского местечка, свела Поэта с ума. А тут еще этот голос и пение! «Чайка!» – сказал он себе. Диксон подумал, что голос больше подходил соловью – птице, которую он никогда не видел вживую.
Миссис Морран уже зажгла лампу и развела огонь в очаге на своей миленькой кухне. Ее уютный вид вернул Диксону толику его обычной невозмутимости, и к своему удивлению он обнаружил у себя даже какой-никакой аппетит. На ужин было свежее молоко, густое от сливок, и остатки сладостей, которые подавали за чаем, дополненные благородного вида холодцом, который хозяйка величала «головой в горшке». Миссис Морран не мешала их ужину, хлопоча по хозяйству за занавеской в задней части кухни. Херитидж выпил стакан молока, но к еде даже не прикоснулся.
– Четыре часа назад я называл это местечко райским, – глухо сказал он, глядя на столешницу. – Так оно и есть, но теперь мне кажется, что и ад здесь где-то неподалеку. За этой парковой стеной творится что-то дьявольское, и я намерен докопаться до сути.
– Ой, это все ерунда, нонсенс! – с притворной веселостью отозвался Диксон. – Завтра мы с тобой отправимся в Ошенлохан. Нам нет дела до старых уродливых домов и их разбойников-сторожей.