Юноша взял со столика небольшую изящную нефритовую шкатулку, снял с нее резную крышку и достал три фигурки из слоновой кости: священника с бородой, солдата с ружьем и быка в тягловом ярме. Выстроив статуэтки на столешнице, он указал на них девушке.
– Смотри, Саския! Если бы ты жила в этой шкатулке, то тоже считала бы, что находишься в безопасности. Ты бы верила в толщину стен и твердость камня и мирно спала бы в зеленых сумерках нефрита. Но в любой момент эта шкатулка может свалиться со столика на пол и разлететься на куски – на сто тысяч осколков!
– Ты не понимаешь, Квентин, – покачала она головой. – Наш род старый и сильный, словно древний дуб, и наши корни уходят глубоко в землю.
– Молю Господа, чтобы так оно и было! – воскликнул юноша. – Но знай, Саския, что если я когда-нибудь понадоблюсь тебе, будет достаточно лишь призвать меня. В настоящий момент я могу служить тебе не больше, чем мышка может прислуживать Василисе Прекрасной – в начале сказки. Но помни, что и у сказки есть конец, и, возможно, когда-нибудь я тебе пригожусь. Обещай тогда послать за мной.
Девушка засмеялась и процитировала стишок из их совместного детства:
«Король Испании далекой
Приехал свататься ко мне —
В расшитом золотом камзоле
И на горячем скакуне!»
Юноша тоже рассмеялся, потому что именно в этот момент в комнату в мундире Преображенского полка вошел еще один молодой человек – он разыскивал Саскию, чтобы пригласить ее на танец.
– Испанского скакуна у меня нет, – ответил Квентин, – разве что найдется Конек-Горбунок. Но и он может перенести тебя через море в безопасное место.
– Я обещаю тебе, Квентин, все, что ты пожелаешь, – сказала девушка, вставая. – Скоро я вернусь, чтобы отвести тебя к праздничному столу, и мы весь вечер будем говорить только о сказках.
Юноша проводил взглядом два силуэта, сверкнувшие золотом и пламенем и исчезнувшие в темной арке дверного проема. Затем, тяжело опершись на столик со шкатулкой, он поднялся на ноги, решив пойти понаблюдать, как Саския танцует с другими. Что-то дрогнуло и сдвинулось рядом с его рукой, и он вовремя повернулся, чтобы подхватить падающую нефритовую шкатулку – почти у самого пола. Две фигурки, однако, соскользнули вниз и разбились.
Он собрал осколки и положил их на столик.
– Священник и солдат убиты, осталось только вьючное животное. Если бы я верил в приметы, то назвал бы это дурным предзнаменованием.