– Ладно старший у нас без шапки спотыкается, поэтому придурковатый, да и с рождения был умом не крепок, но ты же в шляпе ходишь. Откуда у тебя эта дурь? – постучала она пальцем себя по виску.
– Умолкни, женщина! Там вершатся черные дела! Преступления против человечества! Пора скрутить мерзавцев!
– Вить, сам свихнулся, так ребенка-то хоть не тяни с собой.
– Да не лезь ты, куда не просят! Молчи, солитера!
– Что ты за ересь себе в башку втемяшил, прохиндей?
– Защита порядка не ересь, а священный долг супергероя! Шизофиллы среди нас!
– Сам ты шизик, разрази тебя гром!
– Гром бессилен передо мной.
– Разрази тебя Чернобыль! Зачем тебе ребенок? – настаивала мать. – Он и так хромой и убогий.
– А нечего было в него чугунами швыряться. Если он не пойдет, то кто будет за мной бороны носить?
– Какие еще бороны?
– Те, что ты под окнами от нечистой силы разложила. Мы две из них возьмем. Из-под окон детей. Сделаем из твоих темно-суеверных борон светлые бороны правосудия!
– Витя, не богохульствуй, борона тебе в глотку! Ты буйно помешанный! Он надорвется от борон!
– Ничего не надорвется, они легкие. От мешка мяса не надорвался и тут донесет.
– Витя, ты скотина бесчувственная! Если ты больной на два полушария, то иди! Мелкоползучие безумцы, тьфу на вас! Но помни, икнутся тебе еще эти бороны! Есть же такие черти безрогие, прости Господи, что никаким танком не убьешь!
– Помолчи, невротичка! Бинки, ты как миссис Гадсон, ха-ха-ха.
– Потроха! – злобно огрызнулась мать. – Когда уже ты сдохнешь, чучело вороватое?!
– Я бессмертен, дура! За мной, Гусена!
Я обреченно встал с дивана и потопал вслед за возомнившим себя героическим селезнем отцом.
– Святой кол тебе в печенку! – кричала ему вослед мать. – Толку от вас, как от груздей-чернушек! Туляремия и чума вам навстречу!
– Бороны возьми и догоняй меня, – скомандовал отец во дворе. – Я гидромелиорация, переходящая в ирригацию! Вперед на крыльях ночи, навстречу подвигам!
Я взял бороны и поспешил за ним, стараясь в темноте не напороться на зубья борон и сучья яблонь. Папаша ломился сквозь ночной сад, как дикий вепрь сквозь золото пшеницы. Дошли до асфальта.
– Перекрывай боронами проезжую часть, – распорядился он, прячась в высокую траву. – А я в засаде засяду. Покажем лиходеям-душегубам, где раки жируют.
Я так и сделал. Вскоре со стороны фермы показался свет фар, послышался сигнал и вопли. Скорость была небольшой, машина не перевернулась, налетев на зубья, но большая часть колес пришла в негодность. Хлопнули дверцы и из кабины выскочили две темные фигуры.