– А ну как не поверят?
– Не волнуйся, все продумано. У меня корешок перевода уже готов, осталось только сумму вписать. Привезу его для отчета.
– Ловко, комар носа не подточит.
– А я тебе что сказал? План просто гениальный, – отец засиял улыбкой, как начищенный чайник.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Поживем – увидим, к чему твоя идея приведет.
Ящик для пожертвований сделали из посылочного, в котором хранили сало – пропилили в верхней крышке прорезь и приколотили крышку гвоздями. Отец еще и обклеил ящик бумажными полосками, на которые щедро наставил оттисков украденной где-то на прошлом месте работы печати.
– Хорошо бы его цепью приковать, – отец задумчиво почесал лоб, – но куда ее приколотить?
– К стене.
– Ты что, дурачок, стену в бухгалтерии портить? Да и потом, – наставительно отвесил мне оплеуху, – дырка в стене есть улика. Что ящик был, попробуй-ка докажи: может приснилось, может примерещилось, а может и вовсе галлюцинация. Сон или галлюцинация для суда не улики. А дырка есть объективная реальность, которую любой судья просто обязан будет принять во внимание. Понял?
– Так точно.
– А что, – спросил Пашка, – суд будет?
– Будет, не будет, – раздраженно ответил отец, – какая разница? Надеяться надо, что не будет, но готовиться, что будет. Въехали?
– Да, – закивали мы.
– Молодцы. Ночью никуда не уходите: как стемнеет, поедем плакаты вешать.
– Нас побьют, если поймают? – испугался Пашка.
– Насчет побить не знаю, но куры вас когда-нибудь точно засерут, – он отвесил Пашке щелбан, – если поймают на ферме, – довольно захихикал и ушел в дом.
– Спрячемся? – без особой надежды спросил Пашка.
– Куда мы от него спрячемся? – вздохнул я. – Лучше помочь. Если с батей поймают, то бить точно не будут.
– Не будут?
– Он же на ферме главный, кто его бить будет?
– Это да, – Пашка слегка успокоился. – Он же вроде на работу пришел.
– Ночью?
– А хоть и ночью. Работа же сложная, ответственная.
– Это да, это точно.
Полночи мы с отцом вешали на стены правления плакаты. Все было нормально до того, как отец попал себе по пальцам молотком. После он, сидя на принесенном из красного уголка стуле, только матерно руководил, а вешали мы. Из-за этого плакаты приколотили низко. И криво.
Утром в понедельник пришедшие на работу с удивлением рассматривали плакаты. Прослышав о небывалом событии, набежали трактористы, птичницы и механизаторы.