– Отец, мама, моё сердце плачет. Моя душа рвётся на части. Но я должен быть сильным, чтобы поддержать Джалиля в трудный час. Обещаю, что позабочусь о нём, – сказал он и дал знак служителям храма.
Двое мужчин в чёрных балахонах закрыли гроб крышкой. Алим нажал на красную кнопку на стене. Открылась дверь печи, и заработал железный транспортёр.
Через некоторое время Алим поставил урну с прахом в соседнем помещении в специальную нишу. Затем закрыл её плитой с именами родителей.
Понурив голову, Алим вышел на улицу.
– Поехали, Джабира, – сказал жене, и та поспешила за ним.
Они отправились домой, а за ними – вереница машин. Здесь в основном были мужчины и всего несколько подруг матери. Алим знал, что они придут, поэтому приказал накрыть для них в отдельной комнате. Как только приехали, Джабира увела их туда.
Мужчины же расположились в столовой. На столе хватало всего и всем, разве что здесь не было вина. Всем наливали виноградный сок, кто-то попросил чай.
Через час люди стали разъезжаться. Николаус отправился в гостиницу, а Алим – в больницу.
★★★
Джалиль лежал на постели бледный, накрытый белым покрывалом, весь опутанный проводами. Противно пищала аппаратура, но она давала понять, что сердце больного бьётся. Алим стоял у него в ногах, когда зашёл доктор.
– Доброго времени, уважаемый Сабир.
– Доброго, господин Алим. Могу сказать, что пока всё идёт неплохо.
– А сколько будет длиться кома?
– Только Всевышний знает. Кто-то может очнуться через пару дней, а кто-то спит годами. Но для него пока так лучше. Спина немного заживёт, и ему не придётся терпеть сильные боли, – ответил доктор.
– Наверное, вы правы, я в медицине не силён.
– Вы можете посидеть рядом с ним. И ещё, побольше разговаривайте с ним, он это почувствует, – сказал доктор и ушёл.
Алим подвинул стул к кровати, сел рядом с больным. Он осторожно коснулся ладони брата и произнёс:
– Джалиль, настали скорбные дни в нашем доме. Ты ещё не знаешь, но сегодня я провёл церемонию в храме скорби. Я потерял обоих родителей, как и ты, брат. Но я не хочу потерять ещё и тебя. Моё сердце разрывается от горя. Моя душа полна черноты, не дай горю затопить мой разум окончательно. Вернись ко мне, брат, пожалуйста, молю тебя.
Джалиль не ответил и даже не пошевелился, только размеренное пищание аппаратуры давало понять, что он всё ещё жив.