В голове не укладывалось, что придется целый год находиться рядом с этим наглым, невоспитанным мужчиной, доставшимся в наставники. Пусть он самый высококлассный специалист в ворожбе, но от общения с ним становилось дурно. Заставить раздеть молодого человека, а потом участвовать в лечении, демонстрировать собственное обнаженное тело, при этом делать унизительные намеки! Такого моя добропорядочность не могла вынести!
Постоялый двор я нашла достаточно быстро. Он запомнился широко распахнутыми воротами и живностью, прячущейся в тени. Я надеялась, что дилижанс еще не уехал и мне повезет найти там местечко. Оставаться и рассказывать обо всем произошедшем губернатору силы духа не хватало. Только ведь он даже слушать не станет, если вновь повторю просьбу об отдельной комнате, в очередной раз заверяя, что моей репутации в обществе Эмири Броссара ничего не угрожает. Ха! Да они даже представить себе не могут, насколько низко пал этот человек в далекой провинции!
Изо всех сил ударила ногой в дверь. Сейчас во мне не осталось и следа привычной уравновешенности. Запыхавшаяся, с туфлями на босу ногу, которые, судя по всему, уже трудились над кожей моих пяток, со всклокоченными и нечесаными после сна волосами, со сбившейся юбкой платья, отчего-то упрямо желающего съехать на один бок, я вряд ли представляла собой образец элегантности и совершенства. Но меня в данный момент это заботило меньше всего.
– Когда ближайший дилижанс в столицу? – выдохнула я и бухнула тяжелую дорожную сумку на пол, взметнув пыль в неприбранном помещении.
– Ушел уже, – равнодушно отозвался смотритель. – Как раз час назад.
Что ж за жизнь такая? И как вообще составляют расписание движения? Отъезд из родного Тулуса назначен на четыре часа пополудни, а обратный – почти на рассвете. Пассажирам предлагается выбор: либо жарьтесь на пекле заходящего солнца в летний день, либо поднимайтесь в потемках и, зевая во весь не выспавшийся рот, отбывайте в сторону столицы. Что-то не так в устройстве родного государства! А если еще вспомнить о моей практике… Р-р-р!
– Могу предоставить комнату до завтра, – настороженно глянул в мою сторону смотритель.
Видимо, мой вид и эмоциональность, проявившаяся звуковым сопровождением, сильно обеспокоила провинциала.
– Комнату? – возмущенно выдохнула я.