Поселок на самом деле занимал огромную территорию, огороженную общим забором. Внутри по большей части заборчики были декоративные. Но у Фомичихи стоял глухой двухметровый с воротами, в которые нас пустили. Точно такой же огораживал соседний участок, правда, к моему удивлению, там не было ворот. Дом над забором не возвышался. Другой стороной участки упирались в общий забор. То есть территория, принадлежащая Владимиру Сыроварову, вся была обнесена высоким глухим забором. Со всех сторон.
Я спросила про соседей за глухим забором.
– Это наш участок. Я уговорила зятя купить. У нас по центру сделан проход, а с улицы туда не попасть.
– Там живет кто-то из вашей семьи?
– Нет, там только огород. Тут-то почти все занято – дом, крольчатник, курятник. Яблони и сливы, мы сами их здесь высадили…
И Фомичиха рассказала, как она сама с Витькой (я пока не знала, кто это) ездила по Ленинградской области, выискивала заброшенные участки. Там они выкапывали яблони и сливы и перевозили сюда.
– Вы не саженцы здесь высадили?
– Саженцы тоже есть. Но нам-то надо было, чтобы сразу плодоносить начали.
Василий удивился, что «взрослые» деревья можно пересадить. Он про такое не слышал. Я, признаться, тоже. Фомичиха объяснила, что можно, только нужно очень аккуратно выкапывать корни. Они и кусты пересадили. Прижилось все.
– А то что за участки были? Я поражаюсь местным. Ни у кого ничего не растет. Только цветочки и трава. Баловство одно.
«Здесь другая публика живет», – подумала я, но ничего не сказала.
– Вот смотрите, – кивнула Фомичиха.
Я включила фонарь и моргнула. Луч фонаря сразу высветил часть человеческой ноги, на которой болталась штанина спортивных брюк, то есть обрывки штанины. Пашка включил камеру. Василий подошел поближе. На площадке, где произошел взрыв, были две мужские ноги, вернее, части ног (их оторвало от тела не полностью) и туловище с руками и головой, а также разорванное не несколько частей женское тело. Женское пострадало гораздо больше.
Я предположила, что они наступили на мину. То есть наступила женщина, а мужчина просто находился слишком близко.
– Юля, на него посвети, – попросил Василий, который уже надел перчатки и осматривал туловище мужчины. Пашка снимал.
Василий поднял голову, и мы встретились с ним взглядом.
У мужчины не только оторвало ноги. Еще ему выстрелили прямо в сердце – там расплылось кровавое пятно.