– Как пользоваться, помните?
– Конечно. – Мягкая измученная улыбка, и на стол легли семь поблескивающих медью цехелей. – Спасибо.
Проводив женщину до дверей, я не стала запираться, решив, что раз так случилось, то до обеда вполне могу поработать.
Это была ошибка.
Такого наплыва покупателей у меня не было уже… да никогда не было!
Ко мне шли и уже хорошо знакомые горожане, и те, кому меня посоветовали, и просто случайные люди, скитающиеся от аптекарского магазинчика к лекарской лавке или дому знахарки. И все они искали что-нибудь от простуды. Кого-то мучили лишь кашель и легкая слабость, кто-то едва стоял на ногах от температуры, некоторым везло больше, и за лекарствами для них приходили родные. Пока еще здоровые…
За день я распродала все свои запасы, пропустила обед и совсем забыла о спланированном побеге.
И вечером, закрыв дверь за последним покупателем, который, ради разнообразия, пришел за настоем для мужской силы, я медленно добралась до прилавка, где и спряталась под надежной защитой столешницы.
За прошедший день я смогла понять только одно: на город напала какая-то глупая эпидемия простуды. И мне бы, наверное, стоило радоваться: сегодня я заработала больше, чем за весь прошлый месяц, но… я ненавидела эпидемии. До дрожи, до крика, до нервной истерики. Потому что знала, что каждое поветрие, будь оно на первый взгляд совершенно безобидным, ведет за собой смерть.
Мор, прошедший по нашей деревне больше трех лет назад и забравший у меня маму, открыл мне эту тайну.
– Радость моя, почему я должен тебя ждать? – Недовольный голос Барона, раздавшийся в оглушающей тишине магазина, показался мне совершенно неуместным. Послышались шаги, и в поле моего зрения появились черные брюки, сегодня заправленные в высокие сапоги. – Час, моя дорогая, я жду тебя уже час. И не смей от меня прятаться.
Он присел на корточки, встретился со мной взглядом и замолчал, пораженный моим подавленным видом. Растеряв все свое возмущение, Барон напряженно спросил:
– Что случилось?
– Прибыльный день, – ответила коротко и неохотно, только потому, что совсем уж нагло игнорировать Высшего было немного самоубийственно.
– Поэтому ты, непозволительно обессиленная, прячешься под столом?
Неопределенно пожав плечами, я тяжело вздохнула.
– Дорогая, я уверен, что у людей после удачного дня принято вести себя совершенно иначе.