– Не простой, однако, перстень! –Добрина посмотрела на кольцо. – Это не только помолвочное кольцо, а предсказатель. Ты, видно, чувствуешь своего бывшего хозяина и сообщаешь мне его состояние. Это его любовь ко мне греет мне руку.
Она прижала перстень к щеке. В мысленном взоре замелькали картинки, однако она не могла их разглядеть. Только ощущение тревоги.
Семья кузнеца Давила готовилась к отъезду. Белава не хотела оставлять нажитое добро. Но Давило сказал как отрезал:
– Брать только самое нужное.
Нужного набралось на две подводы. Одна подвода с домашними вещами, другая – с кузнечным инвентарем. Куда же без него?
– Кузнец – он везде нужен. На месте потом разберемся, что и куда приспособить, – говорил жене Давило.
Сам отец семейства тоже переживал. Бросить все нажитое годами тяжело. Но тяжелее доля невольника. А может, всех перережут татары, кто знает. Во вторую подводу впрягли быка, взяли и корову (детки еще маленькие, молока надо).
Вместе с соседями поехали и Новожея с Добриной. Переслав рассказал отцу про их с Добриной договор, что они жених и невеста и что благословение попросят у родителей, когда Переслав вернется с войны. Кузнец и так относился к Добрине как к дочери: милая и добрая девушка всегда помогала, когда нужно было, и Новожея тоже. Бабка всех лечила своими травами да заговорами. Как-то местный поп попытался урезонить Новожею, мол, не по-христиански лечить заговорами, бесовщина это. Женщина молча выслушала и ушла. А через неделю батюшка сам явился, потому что хворь приключилась (и молитвы не помогли!). Новожея вылечила его, с тех пор священник ее не трогал и не донимал попреками.
– Куда же мы поедем, Давило? – спросила Новожея кузнеца.
– А куда глаза глядят, – ответил Давило. – По льду, по Волге-матушке двинемся. Бог даст, устроимся хорошо.
Лед был крепкий. Две подводы кузнеца, одна – Новожеи двинулись по реке вверх по течению. Но не только они покидали родные места. К небольшому обозу присоединялись другие беженцы. После известий от гонца люди стали уходить. В городе оставались те, кто ни за что не хотел покидать родные места, и небольшой охранный отряд.
– Бог позаботится о нас, – говорили они. – Батюшка Алексий (Вышата) молится за нас. И мы молиться будем, авось пройдут поганые мимо.
Подводы медленно ехали по заснеженному льду. Река широким белым полотном лежала перед длинным обозом. Ехать было трудно, потому что снег был рыхлый, не утрамбованный, приходилось иногда останавливаться, чтобы расчищать путь. Но по другим дорогам люди ехать боялись: вдруг за ними увяжутся татары?