Мора Германика Ровейн казалась весьма эксцентричной особой – белоснежная мужская рубашка, узкие брюки и короткий черный корсаж. Вокруг бедер находилось нечто непонятное – как будто складки короткой юбки или фалды сюртука.
– Ах, Сабрина, у тебя получился дивный цветок, – искренне восхитилась мора Ровейн. – Удивительно, что ей двадцать, а бутон никем не помят. Наш принц везунчик.
Почувствовав, как загорелись щеки, Катарина метнула в насмешницу сердитый взгляд и демонстративно пристукнула тростью.
– О, ты намекаешь на хромоту? Милая, ты же не скаковая лошадь, – фыркнула мора Ровейн и сдула с носа белоснежную прядь. – Поверь, есть вещи, которые в положении «лежа» абсолютно не важны. Это рост и ноги. Если ноги есть и даже могут двигаться, все, вполне достаточно.
– Что ж, мора Ровейн, видимо, мужчины не разделяют вашу точку зрения, – сдержанно ответила Катти.
– Или ты не встречала мужчин, – хмыкнула насмешница. – Сабрина, почему она хромает? У рода ван Ретт внезапно кончились деньги?
– Белатор, приглашенный моим супругом, сказал, что ничего сделать нельзя.
– Мне вырастили новую руку. – Мора Ровейн вытянула правую руку и пошевелила тонкими, сухими пальцами. – Давайте отрежем девочке ногу. А что? Если нельзя вылечить, пусть вырастят новую. Уснет, проснется – и уже здорова.
Катарина тихонько пискнула и попробовала незаметно отступить назад. За кресло матери. Но наступила себе на подол и свалилась на пол.
Мора Ровейн высунулась из своего кресла, наблюдая за ней.
– Мне кажется, мы только что видели доказательство того, что подобное вмешательство необходимо.
Поднявшись, она подошла к Катарине и помогла той встать. После чего усадила в кресло, а для себя подтащила пуф.
– Прости за такое знакомство, мэдчен ван Ретт. Но человек я в общении малоприятный, и теперь ты это знаешь. Зато я всегда буду на твоей стороне.
– А кто вы? – спросила Катти, пытаясь выровнять дыхание.
– Наставница твоей матери. И, предвосхищая твой вопрос, мне семьдесят два года, а это молодое личико не более чем иллюзия. Зато волосы белые от природы.
– А зачем?
– Иллюзия? – Мора Ровейн вскинула тонкие, черные брови и хмыкнула. – Угадай. Может, я люблю соблазнять молоденьких мальчиков и в самый ответственный момент скидывать иллюзию? Или скрываюсь. Или стесняюсь возраста. Причин много, но нужны ли они тебе? Ведь ни ты на мою иллюзию, ни она на тебя повлиять не могут.