Я вытираю ладони о штаны, достаю телефон и, чувствуя беспокойство, дрожь, выстукиваю по экранчику номер Дианы.
Ответь.
Открой рот и ответь, рыжая.
Гудит нота ля в динамике, обрывается. Звучит снова. Я замираю от напряжения. В кабинке Коваля раздаётся очередная канонада, и что-то тяжёлое, непотопляемое плюхает в воду. Я морщусь, инстинктивно прикрываю нос. Валентин аплодирует, Коваль бурчит «иди в жопу», и тут в динамике щёлкает. Правое ухо наполняет шорох ветра.
– Д-диана?
Молчание.
– Это я! Я только узнал…
– Иди на хер, – доносится чистый и холодный голос.
Поначалу он звучит приятным контрапунктом к шумам туалета, но затем активная часть разума включается в процесс и идентифицирует обертона Дианы.
Звук ветра пропадает.
Мой взгляд опускается на экран, где мигает тёмно-серым «Вызов завершён».
М-да.
К своей чести, я принимаю сброс с английским спокойствием.
«Ну, она заговорила, – соглашается внутренний голос, – и на том спасибо. Всё-таки Диане тяжело. У Дианы сложная ситуация. Ей нужны друзья, как бы она ни вела себя».
В голове всё звучит разумно, логично, но потом в три отрывистых мяучит сигнал тревоги, и что-то горькое, кипящее выплёскивается в солнечное сплетение. Я до боли вдавливаю палец в экран и перезваниваю Диане. Доносятся мерные гудки и соединяются в голове с завыванием репродуктора, с антилопьим топотом из коридора, с приглушённым ржачем и выкриками учителей, которые тщетно пытаются не превратить учения в бедлам.
Диана не берёт трубку.
***
К дому Вероники Игоревны подкрадывается вечер и жидким золотом стекает на ледовый припай у берегов. Ветер мчит перламутровые облака к горизонту: наливает их сизым, клубит, сердит и пускает им закатную кровь. Моя красноватая тень ложится на крыльцо, которое замело снегом и дырявыми мумиями прошлогодней листвы. Рука трижды падает на дверь, и в воздухе разносится гулкий стук.
– Диана, блин!
Поднимается ветер и разбрасывает мусор. Ручка лязгает под рукой, но уже градусе на десятом поворота упирается в невидимую преграду.
Разумеется, закрыто. Замки вообще придумали, чтобы эм-м… закрывать. Даже не знаю, что ещё сказать по этому поводу.
– Ну чего там, сын мой? – спрашивает Валентин и брезгливо смотрит на дверь. Посреди неё темнеет выбоина от топора.
Я шумно втягиваю носом воздух, и с глубины сознания всплывает прозвище, которым Диана давным-давно одарила Валентина.