– Довольно с меня тебя и твоего блохастого скунса Мирослава! – разразился гневной тирадой Елисей, с опаской поглядывая на Зиги. – Забирай его и уходи.
– Вовсе он не блохастый! – машинально вступилась я за пушистого друга, но королевич не стал меня слушать и демонстративно повернулся к Савине.
– Клянусь своей честью, царевна Савина, подобное больше не повторится. Впредь я буду верен вам, – торжественно произнес он.
До глубины души, пораженные его словами, мы с подругой одновременно удивленно воскликнули:
– Мне?
– Ей?
Хотя какой там – удивленно. Меня словно огрели чугунком по голове.
– Конечно, Савине, а кому еще?
На лице Елисея читалось неприкрытое недоумение.
– Любишь ты меня, а в верности клянешься ей?! – грозно двинулась на него.
– Мира, ты, безусловно, славная, красивая девушка, но нам с тобой не суждено быть вместе, – отступая, нервно бормотал королевич.
– Сла-авная? Краси-ивая значит?– сладко улыбаясь, протянула я.
– Славная и очень-очень красивая, – зачастил королевич, испуганно поглядывая на меня.
– Тогда ладно, – смилостивилась я. Елисей шумно выдохнул и посветлел лицом. – Осталось лишь понять, что нам мешает, не медля пожениться.
Не знаю, что я такого сказала, однако ни с того ни с сего Елисей зашелся в диком приступе кашля.
Естественно, я кинулась к любимому, но тут в моем кармане затренькало переносное зеркальце и пришлось остановиться, чтобы ненароком не ответить на звонок.
Редкий артефакт связи матушка мне подарила перед отъездом в школу колдовства. Правда, у подарка был неказистый видок. Зеркало было большим и увесистым, в деревянной, обшарпанной оправе. Но! Несколько простых заклинаний, которые я освоила в первый месяц в школе, – и у меня появилось новенькое компактное зеркальце для связи, которое в данную минуту трезвонило, не умолкая.
– Мирослава! – донесся из кармана строгий голос матушки, который должен был призвать меня к порядку. Да вот только, я не хотела ни призываться, ни отзываться. – Мы знаем, что ты сбежала из дома. Возвращайся немедленно! Или мы с отцом сами займемся твоим поиском! Сразу, как разберемся с возникшим недоразумением.
Зеркальце перестало вибрировать, но почему-то голос матушки продолжал вещать:
– Эта девчонка у меня скоро доиграется! Я ей устрою!
– Илария, наша дочь выросла, – заступился за меня батюшка. Их голоса быстро приближались, и не успела я опомниться, как из-за поворота появились родители собственной персоной.