– Что это за шум? – вопросил он. – Откуда исходит этот шум?
Он зажал ладонями уши и стиснул зубы. Анна и Элли переглянулись.
– Где мои братья и сёстры? – спросил он.
– Э… – Элли почесала в затылке. – Я… я не знаю…
На молу началась какая-то суматоха. Элли слышала, как старик проповедник спускается с верхних ярусов улиц, самодовольно и пронзительно голося.
– Это Враг! – вопил он. – Я как раз проводил похоронную службу в церкви Св. Горация, понимаете, магистр инквизитор, когда услышал весь этот гвалт.
– Что происходит? – спросил Сиф.
– Сюда идёт Инквизитор, – промолвила Элли, нервозно ковыряя прореху в рукаве бушлата. – Но не переживай, всё обойдётся. Если только это не…
Народ расступился. Торопясь отойти от вновь прибывшего, люди налетали друг на друга.
– О нет, – проговорила Элли.
Мужчина мощного телосложения появился на молу, возвышаясь над всеми окружающими. На нём была чёрная шинель из тюленьей кожи, спадавшая до щиколоток, на груди – серебряная цепь. У него были крепкая шея и широкие плечи, а бледное одутловатое лицо омрачала тень давно утраченного благообразия. Глаза у него были бездонные, чёрные, как пропасть, и совершенно ничего не выражающие. Он выглядел как мертвец, которому даже смерть была нипочём.
Сиф поднял одну бровь.
– Кто это?
– Это… – У Элли пересохло во рту, – Инквизитор Харграт.
– Я как раз прибыл на место, – продолжал верещать проповедник, – когда этот мальчик выкатился из кита. Сие может быть лишь делом рук Врага.
– Замолчи, – пророкотал Харграт. – Это мне судить.
Плешивый карлик упал перед Харгратом на колени.
– Святой Киллиан! – вскричал он. – Сохрани нас!
– Встань на ноги, – отрезал Харграт. – Я ещё не святой. Только мёртвые могут быть святыми.
Он сиганул через мол, и его чёрные башмаки проскребли по черепице, когда он приземлился на крышу. Его взгляд метнулся от Сифа к дыре в теле кита и обратно.
Он сделал два шага в направлении Сифа, но затем на мгновение замер и немного отступил назад. Странно было видеть, как этот чудовищной наружности мужчина заколебался перед лицом тощего, едва одетого мальчишки, и всё же Элли была почти уверена, что в мёртвых глазах Харграта промелькнул страх. Правой рукой Харграт неосознанно потёр пустой левый рукав своей шинели, который был сложен пополам вдоль тела и сколот серебряной булавкой. Руку, что должна была находиться в этом рукаве, он потерял уже давно.