– А о чём он говорил с тобой во время вашей встречи? – Речь дамы убыстрилась.
– Да так, ни о чём. Он объяснял моей маме её обязанности, когда она поступила на работу.
Мадам не отводила взгляда, будто ждала чего-то ещё. Леандер неуверенно продолжил:
– Ну, ещё я помню, что он выглядел совсем больным. Сидел весь укутанный в пледы и одеяла, хотя тогда и холодно-то не было. – Леандер не выдержал и немного отстранился от дамы – его пугала её манера задавать вопросы. – А вы его знали, мисс?
Она улыбнулась и расслабила плечи. Напряжение исчезло.
– Мы встречались много лет назад. Мне он никогда не нравился. Его занятия казались мне весьма интересными, но сам он, как выяснилось, не заслуживал доверия. Итак, что у нас тут ещё?
Мадам Пинчбек, похоже, искренне заинтересованная товаром, и сама зримо хотела сменить предмет беседы. Убрав сахарницу обратно в мешок, она вытащила подсвечники, повертела их в руках, рассматривая и прикидывая вес.
Леандер хотел было из любопытства спросить, как именно выяснилось, что лорд не заслуживает доверия, но это был бы грубый вопрос, и он промолчал. Ему ведь только на руку, что мадам Пинчбек недолюбливает лорда – значит, она не слишком возмущена, что Леандер его обокрал.
Леандер усилием воли отбросил ощущение неправильности происходящего и снова сосредоточился на том, чтобы впарить свой товар.
– Этот подсвечник будет очень хорошо смотреться у вас в гостиной, мисс, – сообщил он убедительным тоном, невесть откуда вспомнив это выражение.
Мадам Пинчбек расхохоталась. Когда она смеялась, сразу делалась очень симпатичной. Леандер подумал, что ей, наверное, лет тридцать – достаточно, чтобы годиться ему в матери, но притом не быть слишком уж старой. Глаза у неё были тёмно-карие, яркие и живые. Она была худая, что есть, то есть, – но в отличие от миссис Смарт, состоявшей из сплошных углов и острых линий, мадам Пинчбек это скорее красило.
Она постучала ногтем по ножке подсвечника, покачала головой:
– Это, конечно, не лучшее серебро, которое попадало мне в руки…
Леандер отпил большой глоток противного чая, чтобы скрыть свою тревогу. Жидкость была горькая и огненная и обожгла ему не только рот, но и весь пищевод. Мальчик подумал, что на языке, наверное, остались мелкие ожоги.
– Я верно полагаю, что ты занимаешься распродажей сокровищ лорда с его благосклонного разрешения? – Её взгляд пронизывал насквозь, хоть голос и звучал благожелательно.