– Что у тебя сейчас? – спрашивает Татум, засовывая яблоко в рот, чтобы освободить руку и забрать учебники. Я посмеиваюсь себе под нос, когда она вынимает яблоко изо рта.
– Что?
Я качаю головой.
– Ничего, у меня физкультура.
Она морщится.
– Ты же знаешь, что это необязательно, да?
Я киваю и помогаю ей подобрать книги, заметив, что это занимает у нее слишком много времени.
– Я люблю спорт.
Мы разворачиваемся, чтобы вернуться в женский холл, и как только я достигаю дверей, что-то побуждает меня обернуться.
Вам знакомо то чувство, которое возникает, когда вы ощущаете на себе чей-то взгляд? Со мной произошло именно это. Когда я останавливаюсь, Татум внезапно прекращает болтовню о какой-то игре, которая будет в пятницу вечером, переводит взгляд через мое плечо, бледнеет и хмурится. Я медленно оборачиваюсь, заглядывая в кафетерий, чтобы обнаружить всех семерых парней, смотрящих прямо на меня. Я внимательно оглядываю каждого из них, дольше задерживая взгляд на парне с растрепанными темно-каштановыми волосами, который ссутулившись сидит на стуле. У него широкие плечи и сильная угловатая челюсть. Он смотрит прямо мне в глаза, и я внезапно осознаю, что чувствую себя так, словно нахожусь в трансе. Зная, что мне нужно отвернуться, я сглатываю и разворачиваюсь, чтобы пойти на следующий урок.
– Ого! Подожди!
Татум подбегает ко мне сзади.
– Что, черт возьми, это было?
Я пожимаю плечами и вытаскиваю из кармана расписание.
– Они, наверное, слышали о моей маме.
Татум усмехается.
– Я уверена, что им на это наплевать. Это было что-то другое. Но послушай, – она крепко схватилась за мою руку, не давая мне идти дальше, – ты же не хочешь, чтобы они заметили тебя, Мэдисон. Они не хорошие люди.
– Ну, кажется, уже немного поздно.
Я прохожу мимо нее и продолжаю двигаться к дверям, ведущим в спортзал. Я направляюсь по длинному коридору и уже собираюсь завернуть за угол в раздевалку для девочек, когда врезаюсь в чей-то каменный торс.
– Черт возьми, – шепчу я, убирая руку с груди незнакомца. – Мне очень жаль.
Я смотрю в медово-карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Красавчик.
– Эй, не беспокойся.
Он поднимает свою спортивную сумку с пола, прежде чем протянуть мне руку.
– Картер. А ты, должно быть, Монтгомери.
– Отлично, – бормочу я. – Ты все обо мне слышал.
Я опускаю взгляд на его грудь, вспоминая, какой твердой она была под моей ладонью. Он хихикает.