Прохлада воды отрезвляла, однако для того, чтобы унять вспыхнувшее внутри желание, этого было слишком мало. Стремительно сократив разделявшее нас расстояние, я прижал Стэллу к себе и нашёл её губы. Мокрая, она извивалась в моих руках, и я чувствовал, как напрягаются под пальцами её мышцы. Прохлада контрастировала с теплом, желание смешалось с гневом, и единственное, чего я действительно хотел в этот момент – запереть её в своей спальне. Запереть и никогда больше оттуда не выпускать.
Положив ладонь Стэлле на затылок, я мягко покусывал её губы. Касался языком, снова покусывал… Беспорядочно шарил по спине и ягодицам, прижимал к себе, давая ей почувствовать всю силу своего желания.
– Стэлла… – сипло выдохнул я ей в губы. Задрал подол выше и положил ладонь на голое бедро. Внутри меня зародился звериный рык. – Ты принадлежишь мне. Мне, Стэлла…
– Нет, – шепнула она, не отстраняясь, и тут же губы её шевельнулись в слабом отклике. – Я не принадлежу никому, Алекс. Никому…
С напором я ворвался в её рот, стиснул её, словно изголодавшийся. Я действительно изголодался… В какой-то момент язык её коснулся моего, ладони опустились на мою грудь и проскользили к животу. Секунда, две, три… Тяжело дыша, она отошла назад и отрицательно качнула головой.
– Никому, Алекс, – повторила так, что я скорее прочитал это по её губам. Отражающийся в воде свет бликами играл на её лице, влажных волосах, а я помнил, какими её волосы бывают, когда на них попадает солнце. Тёмный шоколад. Тёмный шоколад и янтарные искорки глаз…
Не говоря больше ни слова, она присела на каменный борт и ловко, одним лёгким движением, перекинула через него босые ноги. Туфли… Я осмотрелся и, заметив одну, выловил из фонтана. Взглядом отыскал вторую и, вылив из обеих воду, поставил на ограду перед собой. Глянув на меня, она обулась. Хрупкая, сразу стала казаться выше и ещё тоньше. Последовав её примеру, я тоже выбрался из воды. Подошёл к ней со спины, взял за локоть и развернул к себе, но не успел сказать и слова, как лицо мне обожгла хлёсткая пощёчина.
– Никогда больше ко мне не прикасайся, – гневно проговорила Стэлла и, отдёрнув руку, пошла вперёд по дорожке.
В который раз за этот вечер я стиснул зубы. Ни одной женщине я не позволял подобного! Не собирался позволять и ей. Но смешанный с яростью виски был плохим советчиком, и я это понимал.