«На ловца и зверь бежит»: умять в предлагаемую форму мировоззрения принятое им, как добродетели: бедность, страдания, бродяжничество, отречение не только от собственности, но и самой жизни, умаление личности для обоснования «непротивления злу насилием», Толстому «удачно» помог Шопенгауэр. Отчасти современный ему философ, как раз, усиленно разрабатывал «страдательную волю», находя поддержку в том же Будде.
Показательно, что структурно рыхлое, слепленное из разнородных частей мировоззрение Толстого, которое он критически сам за «учение» не признавал, (прекрасно зная о незакрытых провалах, которые допустил, стремясь «запустить машину»), оказало такое глубочайшее воздействие на современное общество. Это сделало бы честь иной крепко сбитой «сертифицированной» философской системе!
Проповедь Толстого имела колоссальный успех по всему миру. В Индии, пожалуй, именно он стал проводником для национально-освободительного движения. Но этот успех относится к пласту… архаических общественных отношений. Они существовали или «натурально» в Индии, или «потенциально» как весьма пёстрый состав толстовских «коммунн». Лучший тому пример: обнаруженное в архиве Толстого письмо, оставленное молодым Горьким, когда весной 1889 года бывшего весовщика Царицынской железной дороги, надёжно «перехватила» булкой с кофиём Софья Андреевна, ограждая покой мужа: «Лев Николаевич. Я был у вас в Ясной Поляне и Москве; мне сказали, что вы хвораете и не можете принять.
Порешил написать вам письмо. Дело вот в чем: несколько человек служащих на Г-Ц ж. д. – в том числе и пишущий к вам, увлеченные идеей самостоятельного, личного труда и жизнью в деревне, порешили заняться хлебопашеством. Но, хотя все мы и получаем жалованье – рублей по 30-ти в месяц средним числом, личные наши сбережения ничтожны, и нужно очень долго ждать, когда они возрастут до суммы, необходимой на обзаведение хозяйством.
И вот мы решили прибегнуть к вашей помощи: у вас много земли, которая, говорят, не обрабатывается. Мы просим вас дать нам кусок этой земли.
Затем: кроме помощи чисто материальной, мы надеемся на помощь нравственную, на ваши советы и указания, которые бы облегчили нам успешное достижение цели, а также и на то, что вы не откажете нам дать книги: «Исповедь», «Моя вера» и прочие, не допущенные в продаже…»