– Слушай и запоминай!
Голос её изменился. Стал жёстче и чётче. Словно метроном, теперь он размеренно отбивал темп прямо внутри меня.
– Рядом с тобой два Короля, но лишь один из них желает тебе добра. Душа Короля Червей черна как ночь.
Я снова качнула головой, пытаясь избавиться от назойливого «счетчика». «Метроном» вдруг стих, и мне показалось, что где-то совсем рядом зажурчал ручей. Я не могла понять, откуда он взялся в сквере, да ещё и зимой. Но сосредоточиться на этой мысли не удалось.
– Король Треф благороден. Но будет видеть в тебе другую. – сквозь монотонное журчание ручейка пробивался негромкий грудной голос. Я сжала кулаки и медленно моргнула, пытаясь избавиться от странного наваждения.
Пухлые губы незнакомки изогнулись в ироничной усмешке:
– Не сопротивляйся мне, Синеглазка. Слушай и запоминай. Постарайся, чтобы Король Треф разглядел тебя настоящую. Тогда будешь жить…
– Буду жить?..
Голос незнакомки вдруг стал нечётким, едва различимым. Последнее, что мне удалось расслышать, было: «Берегись человека с каменным лицом».
Я устало прикрыла веки, а когда разлепила их, мерцающее пятно перед глазами уже рассеялось. Меня встряхнули за плечи, и знакомый голос приказал:
– Отомри!
И тут же шум мегаполиса ворвался в уши. Я пришла в себя, осмотрелась по сторонам и пролепетала:
– Где она, Миш?
– Кто?
– Женщина… Тут стояла…
– Какая женщина?
– Ну… Король Треф… Король Червей…
– Ты чё несёшь-то, Кать? Не было здесь никого. Одна ты стояла.
В ровном голосе однокурсника проскользнул легкий намёк на раздражение. Что ж, хоть какая-то эмоция. Обычно Новиков похож на айсберг. Громадный, благо – рост позволяет, холодный и невозмутимый.
– Как же не было?
– Пойдём уже! Семь минут до начала представления. Не будем огорчать Аннушку.
– Оставь её в покое, Миш, – в который раз попросила я.
И получила привычный ответ:
– Не лезь не в своё дело!
Меня обхватили за талию и на ватных ногах потянули ко входу в Альма-матер. При других обстоятельствах я бы не позволила нарушение личных границ, но сейчас была благодарна Новикову за поддержку.