Сходил на рябчиков в дальневосточную тайгу - страница 12

На следующий день мы проснулись необычно поздно – сказались ночные посиделки. Солнце стояло уже высоко. Наскоро попив чай, мы уселись на предварительно прогретый «Буран» Семена, с прицепленными нартами и поехали по моему вчерашнему следу.

Николай оказался прав в своем описании тигриных повадок. Проехав всего метров триста, мы натолкнулись на тигриный след, заканчивающийся лежкой. По видимому, тигр выждал некоторое время и отправился по моему следу. Не доходя до зимовья, он залег, видимо ненадолго, прислушиваясь своим чутким ухом и наблюдая за зимовьем. Как пошутил Семен: «Подслушивал наши байки, а может, надеялся, что пригласим на чарку?!». В снегу четко пропечаталось его обращенное к зимовью вытянутое тело с поджатыми лапами. Сзади у лежки отпечатались на снегу многочисленные отпечатки удара хвоста выдававшего нервозное состояние тигра. От лежки шел возвратный след, который через километр повернул направо от речки и уходил вверх на заросшую кедрачом сопку.

К месту моего вчерашнего приключения мы приближались осторожно, опасаясь, что тигр мог кружным путем вернуться к своей добыче. Оставив снегоход метров за сто до запомнившегося мне устья небольшого берегового распадка, мы, держа оружие на изготовке, двинулись к предполагаемому месту вчерашней засады тигра, куда вели его выходные следы. Наши опасения оказались напрасны – тигра не было.

На небольшом взгорке, в кустарнике, завершавшем распадок, метрах в десяти от берега мы обнаружили останки практически доеденного тигром небольшого молодого кабанчика. Кровь на снегу, окровавленные клочки шкуры и костные фрагменты обозначили место пиршества зверя. С верховья распадка к нему вел тигриный след с отметками волочимой добычи.

Посовещавшись, Семен с Николаем решили посмотреть, где же тигр добыл кабанчика и, став на лыжи, двинулись по следу волочения. А я остался на месте тигриной трапезы. Став лицом к речке и присев так чтоб уровень моих глаз оказался примерно на уровне глаз тигра попробовал представить себя в его роли и осмотрел заснеженное русло реки. Действительно, сквозь лишенный листвы чапыжник заснеженная поверхность речки просматривалась как на ладони. В том числе и скалистый «прижим» на другом берегу, вдоль которого я прошлой ночью «протискивался» прижатый тигриным ревом. В том месте расстояние между нами было всего метров двадцать – двадцать пять. Мысленно пережитые вновь события прошлой ночи отозвались бешеным потоком мурашек по моей спине. Я решил выбраться из мрачного, затененного от солнца распадка на сверкающий на солнце снег речного русла.