– Если здесь так опасно, почему ты не приехал вовремя? – спросил я, стряхивая с пальцев капли недопитого чая.
– Да работы много, Андрюх, извини.
– Сегодня же пятница, выходной. Или в арабском мире что-то поменялось, пока я летел?
– Да как тебе сказать?..
– Проспал? – прямо спросил я его.
– Проспал, – виновато сознался он. – Только ты там в посольстве никому не говори, хорошо? Меня консул убьет, если узнает. С дисциплиной у нас в здесь вообще лучше не шутить, а с учетом конкретно йеменских полувоенных реалий и подавно. Впрочем, ты потом сам все поймёшь.
Мы вышли из здания аэропорта и на двух старых, сильно шатающихся и громко скрипящих тележках покатили мои вещи к его машине.
– Нашей с тобой машине, – сразу поправил он меня. – Мы как самые младшие дипломаты будем делить одну на двоих.
Едва начали закидывать коробки в багажник, нас густо облепили худые чумазые дети и с протянутыми вперед ладошками начали шумно выпрашивать милостыню. Самая взрослая девочка, лет девяти или десяти, бойко улюлюкая на частушечный манер, приговаривала в рифму: «У́мми мари́да, а́би ма фи́ш. А́на миски́на, джи́б ли бакши́ш»1. Я зачерпнул в кармане мелочь – сдачу после покупки чая в аэропорту, и уже намеревался вынуть ее, чтобы отдать побирушкам, как Миша меня решительно остановил:
– Даже не думай! Дашь хотя бы один риял хотя бы одному из них, к тебе тут же сбежится толпа в десять раз больше, чем сейчас. Они запомнят тебя на всю жизнь и потом прохода здесь не дадут. А нам, скажу я тебе, как консульским сотрудникам придется часто бывать здесь в аэропорту по роду службы.
– Аллах щедр, он вам подаст! – сказал Миша детям на своем блестящем арабском, показывая пальцем в небо и усаживаясь в машину.
Я быстро последовал его примеру и заблокировал дверь со своей стороны.
– Нет, ты щедр! – не желая сдаваться так просто, прокричал самый грязный мальчик и схватил Лягина за рукав.
– Не богохульствуй! – строго сказал Миша и, освободившись от вцепившегося в его руку попрошайки, тоже громко захлопнул дверь.
Машина резко сорвалась с места. Водителем, как оказалось, он был совершенно отвязным и азартным. Мы на огромной скорости огибали всадников на ослах и верблюдах, гужевые повозки и разваливающиеся на ходу старые автомобили. По обеим сторонам далеко не самого широкого и исправного шоссе, какое мне доводилось видеть, живописно тянулись ряды крошечных домиков, сложенных из неимоверно кривых буро-коричневых кирпичей.