Мы редко задумываемся над тем разочарованием, которое постигло учеников Иисуса Христа в день Его крестной смерти. Крест! Вид креста для нас стал чем-то обычным: крест лежит на престоле и стоит за престолом, он увенчивает здания храмов, изображается на знаменах, изготавливается из золота, серебра, украшается драгоценными камнями, носится как нательный крестик и как наперсный крест. И мы с трудом можем представить себе тот ужас, который в древности вызывал вид креста. «Даже слышать о кресте, – писал Цицерон, – унизительно для римского гражданина и вообще для свободного человека». Только на этом фоне мы можем понять, насколько абсурдным для античного мира казалось утверждение, будто некто распятый является Господом и Богом, и что Его смерть возвещается миру как спасительное событие.
Но соблазном крестная смерть Иисуса Христа была не только для античного языческого мира, если он вообще о ней думал. Соблазном она была и для тех, кто сопровождал Его до Гефсимании, и кто совсем не был готов к такому концу. В ночь ареста все ученики разбежались.
Непонимание! Оно началось уже с предсказаний Иисуса Христа о Его страстях. На пути в Иерусалим ученики никак не могут понять Его. Трижды говорит Он ученикам о том, что Ему предстоит. Каждый раз все более открыто. Но слух учеников был замкнут. Их занимали совсем другие проблемы, – проблемы земной славы и власти (Мк 9:34; 10:37). То, что происходило потом, лучше всего предсказал Сам Иисус: «Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы» (Мк 14:27). И вот все они в предсказанный час испытания пали, бежали. Они бежали не только из охватившего их естественного страха. Страсти и смерть Иисуса Христа были для них соблазном, разрушившим их надежду и веру. «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лк 24:21). Теперь все их надежды рухнули.
И вдруг – потрясающие до глубины души откровения, выходящие за пределы привычного земного опыта явления Самого Воскресшего, те явления, о которых скупо говорит евангелист Лука в первых строках Деяний святых апостолов. Свидетели явлений ощущали не то, что доступно естественным чувствам всякого человека в любое время, не то, что постоянно повторяется и может быть проверено опытом. Нет, апостолы видели то, чего «не видел <…> глаз, не слышало ухо, и не приходило <…> на сердце человеку» (1 Кор 2:9). То, что испытали тогда апостолы, мы, не разделившие с ними их переживания, не можем полностью и постичь. Много позже апостол Павел описывает свою встречу с Воскресшим Христом и сравнивает свой опыт обращения с явлением света в первый день творения: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор 4:6). Славу Божию увидели все, кому являлся Воскресший Христос. Поэтому они не могли оставаться сторонними наблюдателями. Они должны были свидетельствовать всему миру, иудеям и язычникам, что «Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян 2:36). Теперь они были уверены, что от любви Божией, которая явилась в Иисусе Христе, не может отлучить «ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь» (Рим 8:38–39).